— Ты у нас собачник — тебе и смотреть за ним. Загони его в дом вообще.
— Шум поднимет. Как это — мы гуляем, а его с собой не взяли?
— Ну тогда держи. Нечего носиться…
Руслан не успел ответить — на улице раздались шаги. Шли несколько человек, топая так, словно были за что-то обижены на эту дорогу. Щенок затих, вслушался и глухо заворчал.
— «… Na ja, und sie sagt: «Ich schulde dir nichts, Sturmbanführer!» «-Nein, ich sage, du bist ungezogen! Komm schon, Fräulein, knie nieder und trainiere».[1] — ночную тишину сотряс залихватский гогот нескольких глоток.
— Eine gute einheimische Frau, man kann nichts sagen! Hier lebt die Schönheit in diesem Haus, nur die Schwelle heiligt jeden Tag, du wirst nicht zu ihr gehen… [2]
— Это что, по-немецки? — вытаращил глаза Руслан.
— Вроде… — И тут до Вадика дошло. Он соскользнул с перил, присел и довольно бесцеремонно стащил вниз Руслана.
— Ты чего, обалдел? Ай, черт, держи!!! — щенок вывернулся и с лаем кинулся к калитке. Руслан дернулся за ним, но Вадик повалил его на крыльцо и зажал рот.
— Тихо!!! — зашипел он. — Совсем башка твоя дурья не работает? Это фашисты! — глаза парня сделались квадратными, но сопротивляться он перестал.
— Wer ist so brav hier?[3] — над забором появились несколько темных силуэтов в характерных касках. — Hund… nicht bellen, Kleiner, du must nicht bellen, wir sind doch Freunde![4] — щенок протиснулся в щель под калиткой и звонко залился под ногами солдат. — Schnauze du Dummkopf! Dieses Biest beisst noch![5]
— Du bist den nein Leichnam, Karl! Es ist natЭrlich, das ser dich anfДllt![6] — говоривший засмеялся.
— Ну, убедился? Это немецкий патруль! — Вадик отпустил Руслана, но тот от изумления не сумел произнести не слова. Поднялся на колени и настороженно застыл, вслушиваясь, Вадик устроился рядом, на корточках.
— Wieso hat sie ihn ins Haus heute Nacht nicht hineingejagt?[7] — прозвучал новый голос, молодой.
— Hat vergessen vielleicht. Na geh' weg Hund! Geh weg, horst du? Ah verddammter KЖtel![8] — темная фигура скинула с плеча автомат и ночной воздух вспорола короткая оглушительная очередь. Прошитый пулями щенок с истошным визгом забился в пыли. Вадик и Руслан мгновенно растянулись на крыльце.
— WofЭr, Karl?[9] — снова заговорил молодой.
— Dieser Hun dist Kommunist bis auf die Knochen. Guck mal, da hat noch ein Angsthasenprchen die Hosen woll. He, Russen! Geht zur SchlДgerei heraus![10] — весело закричал он. Вадик поднял голову — немец стоял у самого забора, лицом к крыльцу. В голове у Вадика пульсировала одна мысль: в своей белой футболке он — прекрасная мишень…