Прямо впереди начиналась асфальтовая лента, тонущая в прозрачной дымке…
Капот грузовичка, ползущего на второй передаче, стал понемногу таять — сантиметр за сантиметром. Невидимая волна докатилась до лобового стекла — и вдруг растворилась в воздухе передняя стенка кабины. Вадик едва успел сообразить, что происходит — как полетел носом с высоты исчезнувшего сиденья. Следом на песок рухнул бесчувственный Руслан.
Вадик прокатился, вскочил на ноги и обернулся.
Кабина уже исчезла; за ней настала очередь передней стенки бочки. На него надвигался овал, на три четверти заполненный молоком. Мелькнула перегородка цистерны, затем — еще одна. Рама грузовика накатывала на него свои ребра жесткости одно за другим, но все они растворялись на расстоянии вытянутой руки перед Вадиком… как раз над корчащимся от боли Русланом. Пришел в себя все-таки… Кончился карданный вал и прикатил, наконец, задний мост — но покрышки сгинули, срезанные за несколько сантиметров до парня.
Секунда — и машина исчезла. Вадик обернулся — призрачный молокан катил по туманному асфальту, но картинка таяла как забытое на солнце эскимо…
И все кончилось, захлебнулся и пропал надсадный вой двигателя бочки; исчез даже тягучий звук, идущий от останков секретного объекта. Осталось едва заметное раздражение где-то на верхнем краю ощущений. Вокруг шумел лес.
И матерился в голос Руслан, сидящий в пыли и держащийся за плечо.
— Ты это… — Вадик поймал себя на том, что начал мямлить. Он сплюнул, плюхнулся на задницу прямо в дорожную пыль и дрожащими руками раскурил сигарету. И, наконец, почувствовал, что может говорить. — Ты как?
— Плечо… — просипел сквозь зубы Руслан.
— А-а… — глубокомысленно добавил Вадик. Внутри было пусто, как в космосе. И также оживленно. — Ну ладно. Главное — шею не свернул…
Руслан даже стонать прекратил, на него глядя. Открыл было рот, но на ходу передумал, только, подражая Вадику, сплюнул смачно в сторону. Затем, морщась от боли, отвел, наконец, руку.
Плечо было вывернуто из сустава самым безобразным образом — так что локоть оказался едва ли не впереди. По пыльным щекам чертили мокрые дорожки слезы.
— У-у… как у нас все запущено… ладно, не переживай. На вот… — Вадик протянул ему смятую, неровно истлевшую сигарету, обжигающую от нервных затяжек. — Ложись-ка на спину.
— Ты вправлять умеешь?
— Ага… — Вадик соврал с легким сердцем. Теорию — да, читал когда-то давно, а вот с практикой как-то не сложилось. Но он твердо знал — вправить нужно по-любому, пока растянутое мясо это позволяет. Черт, не искалечить бы окончательно… он ощупал ключицу, затем плечо — вроде, все цело, но без рентгена, конечно, хрен скажешь… дождешься здесь скорую, пожалуй… а, была — не была!