— Ну же, пей! — прошипела Хазирна.
Я кивнула, собираясь с силами. Ещё один вздох и поднесла к губам, но почувствовала не прохладное стекло, а… что? Открыла глаза и в недоумении уставилась на руку Властелина. Он требовательно вырвал у меня бутылёк и закупорил его. Спрятал обратно в шкатулку и двумя руками обнял моё лицо, вытер большим пальцем льющиеся из глаз слёзы. Наклонился, поцеловал в губы, принося с собой утешения и… как будто прося прощение.
— Проклятый демон, напугал меня, — прошептала я ему в губы. — А ведь я убила бы себя… Поцелуй меня сильнее.
— Ещё одно слово и я не стану ждать лекаря, — прорычал он, кусая мои губы. Подхватил под попу и прижал к себе.
— Нет уж, пусть твоя демонесса подтвердит, что ты во мне поместишься, демон, или довольствуйся моими руками, — прошептала я, подставляя шею под горячие губы.
— Колючка, я буду в тебе в маленькой рабыне, — сказал он, кладя меня на стол, заваленный ценными бумагами. Обернулся к Хазирне, так и стоявшей истуканом. — Пошла вон!
Вернулся ко мне, положил свои руки мне на плечи, приласкав шею, на которой наверняка остались следы от его поцелуев, опустил вниз, снимая своё одеяло. Погладил по груди, спустился к животу.
— Тебе нужно больше есть, — сказал он, лаская руками внутреннюю сторону бедра.
— Тебе не нравится то, что ты видишь? Твои руки привыкли к более пышным телам.
— Ты очень красива, Астрид, — покачал головой Кахнас. — Самое прекрасное, что я когда-либо видел. Но ты такая маленькая… помещаешься в моих руках, — сказал и обнял талию своими большими руками. Они, конечно не сошлись, но наглядно доказывали его слова.
— Кожа такая нежная… — сказал он, наклонился и коснулся губами моего живота.
— Кахнас… — застонала я, роняя голову на стол. — Ты верно решил убить меня без яда.
— Умереть от наслаждения? Да, опробую эту пытку на моей любимой рабыне, — рассмеялся он.
Я взглянула на него сквозь ресницы, на лице моего Властелина отражалось наслаждение. Экстаз. Он нежно подхватил меня на руки и отнёс на свою кровать.
— Без тебя холодно, — прошептала я, в надежде на продолжение.
— Я иду к тебе, моя колючка, — произнёс Властелин.
Но не тут-то было, запоздалый сон пришёл ко мне и заявил свои права. Сквозь прикрытые веки я увидела, что он разделся, но оценить красоту его тела не могла. Из меня вдруг ушли все силы… Смогла лишь приподняться, чтобы лечь на его грудь, и застонала, когда почувствовала руку, обнимающую меня.
— Почему колючка? — спросила сонно, но ответа не услышала. Я млела от нежного монотонного поглаживания Кахнаса и сама обнимала его торс, закинув ногу на его ноги. И, кажется, впервые за всё время в этом мире я не просто спала спокойно, но и испытывая глубокое удовлетворение и наслаждение, потому что пробуждение было таким же прекрасным, как и сон.