— Нет, я тебя держу, — сказал и снял со своего плеча мою руку. Уставился на неё в немом изумлении.
Что, когда мы целовались, ничего не заметил? Не до того было? — подумала я, а глаза демона неожиданно вспыхнули зелёным огнём. Неужели услышал?
— Астрид, ты должна была обратиться к лекарю. Властелин увидит, нам всем не поздоровится.
— Что значит увидит? Что вы привязались ко мне? Посмотри на Дафну, — толкнула я его в плечо, — она то, что тебе надо, о ней и переживай!
— Ты в своём уме? — ирония в голосе Варласа так и сочилась.
— Нет! Я не в своём уме! — воскликнула я и добавила уже тихо: — отстаньте от меня, а? У вас целый гарем прекрасных женщин, а я просто твой трофей. Ты же не извращенец, чтобы желать меня, правда? Да и репутацию свою испортишь.
— Извращенец, значит… — пробубнил демон, смотря на меня с улыбкой. Обнял меня за бёдра и сжал, прижав к… ох ты… своему возбуждению.
— По-твоему я должен думать о болтовне рабынь? — спросил он, опустил руки к ногам и поднял мне платье.
— Варлас… вы вообще нормальные? — испуганно шептала я, продолжая отталкивать от себя тело, которое и пушечным выстрелом не сдвинуть. — Я же это… наложница Властелина. Меня нельзя трогать.
Я почувствовала улыбку Варласа, он покрывал нежными, умопомрачительными поцелуями мою шею и оголившееся плечо.
— Он мой кровный брат, — ответил он, возвращаясь к моему лицу. Коснулся губами виска, щеки и уже у самых губ прошептал: — И вскоре, когда ты успокоишься, то примешь свою судьбу.
— Что…? — успела сказать я, а после мои губы накрыли губы демона. Нежный, чувственный, глубокий и требовательный. Он целовал меня с таким самозабвением, словно умирал от жажды, а мои руки, до последнего отталкивающие его, сами собой поднялись к его волосам, собранным в хвост. Страсть дурманила голову… я не хотела, знала, что нельзя, что это противоестественно, но способность мыслить улетучилась под напором умелых губ.
— Потрогай меня, — выдохнул он мне в рот, и я знала о чём речь. Рога, они были очень чувствительны к прикосновениям, и только мои пальцы нашли их, руки Варласа сжались на моих ягодицах, а поцелуй превратился в неистовый.
— Откройся мне, я хочу знать, что ты чувствуешь, что ты хочешь, — прорычал он, кусая мои губы и лаская их языком.
Нет, ни за что я не выдам своего порочного возбуждения! Но, кажется Варласу и не нужны мои слова, он целовал меня страстно и глубоко, не думая ни о чём, кроме моих губ, а я бесстыдно гладила пальцами узор его рогов и сама тёрлась о его пах, прижимая ногами к себе.
— Если в ночь Кахнас тебя не позовёт, придёшь ко мне, — сказал он, наконец отрываясь от меня, но продолжая держать в своих объятиях.