СТАЧКА
Для Одессы летние месяцы, полные затишья в общественной и без того не бойкой жизни, ознаменовались стачками… Прелюдией была стачка работниц на джутовой фабрике: бедняги добивались только того, что давно установлено даже русскими законами – 11>1/>2 часов рабочего дня… Вскоре возникла стачка в железнодорожных мастерских… Но настоящая яркая картина всеобщего движения развертывается с пятнадцатого июля, когда забастовали служащие на конке и трамвае. Коночная служба – самая злосчастная по продолжительности рабочего дня: фабричная нелегкая норма 11>1/>2 часов кажется недосягаемым идеалом сравнительно с принятой здесь нормой, простирающейся летом до восемнадцати часов. Убогое жалованье и штрафы за всякую мелочь дополняют прелесть этой службы. Забастовали кондукторы, кучера, машинисты и другие лица, работающие при этом деле…
Шестнадцатого числа стачка распространилась еще на несколько производств, в том числе и на два казенных спиртоочистительных завода… Семнадцатого утром, после многочисленной, в несколько тысяч человек, сходки за Дюковским садом вся эта толпа хлынула в город… Демонстранты – а это шествие было, несомненно, демонстрацией, демонстрацией рабочей силы, осознавшей самое себя, – смело входили на фабрики и заводы, выпускали пар из машин, выгребали угли, не повреждая, однако, ничего, и забирали с собой товарищей. Большинство последних шли охотно, другие пассивно, но никто не противился… Только в одном месте произошел кровавый инцидент: на Привозной площади рабочие остановили базарный торг, большинство лавочников сами заперли свои лавки, а один мясник вступил в резкое препирательство с ними, вспылил и врезался в толпу со своим мясницким ножом, смертельно ранив одного рабочего и оцарапав несколько других, кто-то выхватил у него нож и сильно ударил мясника, и рабочий, и мясник потом умерли от ран.
Среди манифестантов царило полное единодушие, пелись революционные песни…
В толпе были, конечно, и женщины-работницы, когда последние присоединялись с какой-нибудь фабрики или мастерской, рабочие встречали своих сестер особенно шумными, радостными приветствиями. В порту картина была наиболее эффектна: как только массы рабочих сошли туда, тотчас же часть их вступила на все бывшие в пристани пароходы, загудели одновременно свистки, выпущен был пар, выведена вся пароходная прислуга, и пассажиры должны были, забрав свой багаж, высадиться вновь на берег. Таким образом, в целом городе все стало, воцарилась всеобщая забастовка рабочих…