Козлов вспомнил о вчерашнем обещании обер-лейтенанта - приехать за ним в одиннадцать утра. Сейчас примерно одиннадцать, солнце уже высоко. Значит, «оппель-адмирал» пришел за ним. Откуда же прикатил этот дорогой лимузин, помеченный зачем-то двумя красными треугольниками на переднем и заднем изгибе крыла. В треугольниках на их красном фоне белеет буква «А». Наверное, эта буква говорит о многом, но только тому, кто знает ее тайный смысл.
Опять тот же кабинет и тот же офицер. Его отношение к Козлову не изменилось. Обер-лейтенант поздоровался слегка наклонив голову, спросил:
- Как чувствуете себя? Завтракали?
- И не завтракал, и не ужинал, господин обер-лейтенант,- ответил Козлов, решив держаться свободно.
- Как, не ужинали? Я же велел им накормить вас! - похоже было на то, что офицер возмущался искренне.
Обер-лейтенант позвал солдата и приказал ему немедленно принести завтрак. Когда тот вышел, сказал:
- Я знаю, вы провели ужасную ночь. Случилась недоразумение - они поместили вас совсем не в ту комнату. Меня очень огорчила эта досадная ошибка. Оболтусы! Человек, который это сделал, будет наказан. Я прошу вас не иметь на меня никакой обиды…
Возвратился солдат, поставил перед Козловым котелок с макаронами.
- Кушайте. У вас, русских, говорят, что голодный сытого не разумеет.
Повторилось вчерашнее: обер-лейтенант уставился в окно, Козлов завтракал.
- Господин офицер, вы обещали мне встречу с женой,- напомнил Александр Иванович, отставив котелок.
Гитлеровец ответил, не отрываясь от окна:
- Ваша жена скоро будет здесь, я человек слова. Если сомневаетесь, подойдите ко мне.
Козлов вскочил. По двору лагеря, сопровождаемая автоматчиком, шла Галя. Нет, не шла, а бежала, держа в одной руке узелок с вещами, в другой - какую-то бумажку. Она, наверное, кое-что уже знала, на что-то надеялась.
- Ее фамилия Вилкова? - спросил офицер.- Почему?
- Мы не успели зарегистрировать свой брак, господин обер-лейтенант.- Негде и некогда.
- Понимаю, война…
- Да, война,- Козлов с трудом сдержал себя, чтоб не нагрубить.
- К сожалению, она затянулась, господин Козлов. Кто виноват в этом - знает сам бог… Моя часть хотя и далеко от линии фронта, однако полной безопасности я вам не гарантирую. На нас иногда падают ваши бомбы,- он отвернулся от окна и смотрел теперь только на Козлова.- А они могут убить. Они настоящие, с начинкой. Убивают и немцев, и русских… По-том - эти ваши леса. Они тоже начинены взрывчаткой. Там полно партизан.
Распахнулась дверь. Да, это она, Галя! Козлов не успел разглядеть ее заплаканного лица, не успел сказать ей «здравствуй»… Бросилась к нему, прижалась, словно ища защиты и спасения, узенькие плечи ее задрожали. Она не сдерживала рыданий, чувствовала, что этой, особенно дорогой ей радости суждено продолжаться лишь мгновенья.