Ей надо было сказать все. Сказать именно сейчас, не откладывая больше ни на минуту. Сказать так, чтобы никто не услышал, никто не догадался. Козлов вернулся к двери, плотно прикрыл ее и осторожно набросил на петлю крючок. Затем он обшарил глазами стены, заглянул под кровать, порылся на этажерке - немцы могли оставить микрофон. Но ничего подозрительного в комнате не было, и он даже упрекнул себя: тоже мне птица! Для них ты пока еще ноль без палочки.
Трудно было ему говорить о серьезных вещах шепотом, да и ей не легче было слушать его. Как они, гады, посмели предложить им изменить Родине! За кого они их приняли! Что дало им повод обратиться с подобным предложением? Но как ни больно было слушать то, что рассказывал муж, Галя сумела сдержать себя. Под конец спросила:
- Что дальше делать будем? Как выпутаемся из этого ужасного положения?
- Будем притворяться, обманывать, лгать. Делать вид, что на все согласны, а в душе - противиться всему. Я пойду в их специальную школу. Я даже закончу ее - иного выхода нет.
А потом они забросят меня в тыл Красной Армии. Со своим шпионским заданием, конечно. Забросят в полной уверенности, что я выполню его. Пусть надеются, верят, а я знаю, что мне делать: явлюсь в штаб первой попавшейся части и выложу все начистоту.
- А если… - начала Галя и запнулась.
- Что «если»? Ну досказывай же!
- Ты уверен, что тебе поверят?
- Кто, немцы?
- Нет, зачем же. Наши!..
Александр Иванович затих. Признаться, он и не думал о том, что ему могут не поверить. Свои же, советские.
- Как же так, - сказал он, помолчав, - свои и чтобы не поверили. Не может этого быть. Должны, ты понимаешь, они должны нам поверить. Вот и ты так же. Открылся перед тобой, и поверила. А до этого чуть ли не предателем считала. Ведь это же правда?
- Правда, Сашенька, правда.
- И там, дома, будет так же…
Они замолчали, почувствовав, что за дверью стало слишком тихо. Голоса, все время глухо доносившиеся из передней, смолкли так внезапно, что это не могло не насторожить. Ушли фрицы или подслушивают? Нет, нет, не ушли, они там, за дверью. Козлов почти физически ощущал их присутствие. Ну что ж, к этому надо привыкать.
- Бауэр - настоящий немец,- сказал, подмигнув, Александр Иванович.- Ты же видишь, как он хорошо меня принял. Он не очень настаивал на своем предложении. Соглашусь - останемся, нет - нас отвезут обратно в лагерь. И только. Но мне так не хочется туда возвращаться!
- И мне тоже,- догадалась Галя.- В лагере ужасно плохо. Там почти не кормят.
- Каждому свое,- рассмеялся Козлов.- Да разве дело только, в еде! А чем нам там заниматься, чем? Копать траншеи, противотанковые рвы?