- Товарищ капитан,- первым заговорил полковник,- как вам спалось?
- А ничего,- спросонья Козлов никак не мог понять, что это за люди и чего они от него хотят.
- Я командир дивизии,- сказал полковник.- Мне надо поговорить с вами. Надеюсь, теперь вы будете более откровенны… И правдивы…
- Да, но я могу говорить только тет-а-тет. Я разведчик, а у нашего брата всегда есть тайны.
- Ну, положим, не только со мной,- комдив оглядел присутствующих.- Вот и с ним можете,- он кивнул на майора, стоявшего у входа,- тоже разведчик. А остальные не настаивают. Так, товарищи?
Комдив был прав - все, кроме него и майора, поспешили удалиться из палатки. Последним, метнув на Козлова теперь уже откровенно недружелюбный взгляд, бочком вышел капитан Чанов.
- Так кто вы? Откуда? - спросил комдив.
- Меня сбросили немцы…
- Ишь, гад! - негромко, шепотом сказал майор.- Развесили тут уши…
- Обыщите его, - распорядился полковник.
Майор сдернул со стула гимнастерку и бриджи, зашарил в карманах. Их содержимое вскоре очутилось на столе. Одежду он небрежно швырнул в постель.
- Одевайся! Здесь, в полку, тебе делать нечего.- Голос майора звучал с неприятной хрипотцой.
Козлов начал одеваться.
- Глядите, товарищ полковник, какая он шкура! - изливал свои чувства разведчик. - Капитан, гвардеец! Ну и гад!
- Гад? - Козлов попытался улыбнуться.- Ну это уж слишком. Наверное, сгоряча?
- Помолчи, сволочь… Кому душу продал!
- Они схватили меня… В бессознательном состоянии.
- Всех вас, мерзавцев, берут в бессознательном. Небось и на фронте не был, загодя дезертировал? Кулацкий сынок, не иначе. Или из кутузки улизнул.
- Ладно, товарищ майор,- остановил увлекшегося разведчика полковник,- об этом поговорим с ним в другом месте. Нам важно было установить, что он заброшен как немецкий шпион… Заброшен минувшей ночью.
- А сколько документов ему наштамповали! И фамилию-то присвоил какую: Раевский! В рай после смерти собираешься? При жизни не хочешь?
- Я прошу вас, полковник,- сказал Козлов, обращаясь к комдиву,- успокоить майора. Это в интересах дела.
- Дела! - хмыкнул майор.- Вещи надо называть своими именами. И потом, что это ты диктуешь нам, как с тобой разговаривать? Да таких, как ты, надо перед строем… Понял?
Майор распалялся все больше. Конечно, его можно понять. С первого дня войны небось на передовой, каждый час рискует жизнью, потерял не одного дружка. Да и самого немецкие пули пометили - на правой стороне груди нашивки за ранение. А тут попался ему в руки человек, который, как он считал, наверняка дезертировал с поля боя, даже больше того - пошел заодно с врагом, против своих же. Что может быть гнуснее, омерзительнее предательства? И как ему, боевому армейскому разведчику, разговаривать с этакими типами?