Джен кивнула:
– Я коп в четвертом поколении, и следить за порядком во время потопа было тяжело. Им приходилось держать строй.
– Не сомневаюсь. Но сейчас, знаешь, Нижний Манхэттен стал привлекательным местом. Вот люди и заговорили о возможностях для инвестиций и реновации. Нью-Йорк – по-прежнему Нью-Йорк. А северная часть острова – это чудовище. Миллионеры отовсюду с удовольствием вкладывают туда деньги. А если вложишься, то можешь иногда заезжать и устраивать ночные гулянки.
– Это всегда так было.
– Понятно, но мне такое не по душе. Я это ненавижу.
Не сводя глаз с Шарлотт, Джен кивнула. Она искала каких-либо признаков скрытности – ведь Шарлотт была связана с пропавшими, а значит, нужно быть начеку. К тому же это была женщина с твердым мнением. Джен начинала понимать, почему ее собственный брак, заключенный в юности, распался: заходят как-то в бар финансист и соцработник…
Однако никаких намеков на то, что Шарлотт могла что-то скрывать, Джен не заметила. Напротив, та казалась очень открытой и искренней. С другой стороны, открытость в одном может служить для утаивания чего-то другого. Поэтому быть уверенной Джен не могла.
– Значит, ты хотела бы отказаться от этой сделки?
– Еще бы. Как я сказала, мне не нравится то, что из этого следует. И мне здесь нравится. Не хочу переезжать.
– Думаю, так посчитает большинство, – постаралась ее успокоить Джен. А потом резко переключилась, такая у нее была привычка: спросить что-то неожиданное и посмотреть, вызовет ли это испуг. – А что наш управляющий? Он может быть в этом замешан?
– В пропаже? – Шарлотт явно удивилась. – С чего бы ему быть замешанным?
– Не знаю. Но у него же есть доступ к системам безопасности, а камеры вышли из строя как раз в тот момент. Сомневаюсь, что это просто совпадение. Так что вот. И еще, если этим враждебным поглотителям нужна помощь изнутри, они могли сделать некоторым людям еще лучшее предложение на случай, если сделка состоится.
Шарлотт качала головой почти все время, что говорила Джен.
– Владе с этим зданием – одно целое. Не думаю, что он хорошо отнесся бы к тем, кто попытался бы втянуть его в мошенничество.
– Ну допустим. Но деньги иногда заставляют людей думать, будто они делают благо, хотя на самом деле это не так. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю. Но сдается мне, он расценил бы подобное не иначе как попытку его подкупить, а в таком случае этим дельцам очень повезло бы, если б они успели убраться восвояси, не будучи выброшенными в канал. Нет, Владе любит это место, я знаю.
– А он давно здесь?
– Да. Появился лет пятнадцать назад, после каких-то неприятностей.