Двадцать шестого мая, к возмущению большинства афганцев, это соглашение было подписано в селении Гандамак, где почти сорок лет назад остатки злополучного кабульского гарнизона дали афганцам последний доблестный бой и куда Якуб-хан и его главнокомандующий довольно бестактно прибыли в русских мундирах. Согласно Гандамакскому соглашению, Каваньяри, в награду за успешное ведение переговоров посвященный в рыцари и таким образом получивший необходимый статус для своей новой роли при дворе Якуб-хана, отправлялся в Кабул как первый британский резидент после трагического убийства Александра Бернса и Уильяма Макнотона зимой 1841 года.
Лорд Литтон был восхищен итогами кампании. Жесткие меры дали ожидаемые результаты, включая демонстрацию афганцам подлинной цены обещаний Кауфмана. Теперь русские представители должны были покинуть Кабул. Лондон и Калькутта не скупились на взаимные поздравления, и особенно довольной оказалась королева Виктория, весьма внимательно следившая за среднеазиатскими и индийскими делами; она откровенно радовалась победе над русским царем.
В юности между королевой Викторией и Александром, тогда еще русским наследником, во время визита цесаревича в Лондон, вспыхнула неожиданная симпатия. Им обоим было около двадцати лет, и лишь политические соображения обеих стран помешали Виктории и Александру стать мужем и женой; в конце 1830-х годов противостояние Англии и России как раз набирало полную силу, и уже тогда Британия, спрятав свою юную королеву от русского принца, предпочла дружбе вражду.
После отъезда Александра Николаевича из Лондона королеве Виктории остались на память о нем альбом гравюр с портретами наследника русского престола и овчарка Казбек, считавшаяся вплоть до своей смерти любимицей королевы. Однако все нараставшее противостояние брало свое. Во время восточного кризиса второй половины 1870-х годов Александр отзывался о своем предмете давней любви совершенно непочтительно: «Ах, эта упрямая старая карга!» или: «Ах, опять эта старая английская дура!» Быть может, и в пылу этих событий у Александра II вырвалось что-нибудь подобное.
Впрочем, и в самой Англии соглашение с пользующимися дурной славой вероломными афганцами одобряли далеко не все, многие считали, что эмир подозрительно легко принял британские требования. В Британии еще не забыли предательств и бедствий, которыми «после происков русских» закончилось первое вмешательство британцев в афганские дела. «Они всех убьют», — заявил, услышав о назначении Каваньяри, бывший вице-король Лоуренс. Впрочем, как обычно, такого рода предупреждений среди всеобщей эйфории никто не слышал.