В Приложении я даю еще одно художественное описание этого события, принадлежащее непосредственному участнику схватки Борису Леонидовичу Тагееву (1871–1938). Пусть читатель сам составит себе представление о происходившем…
Так как ввиду подготавливаемого русской стороной переговорного процесса пришло распоряжение из Петербурга избегать усложнений и вооруженных столкновений, то барон Вревский не без тревожного чувства послал в Петербург телеграмму о таком чрезвычайном происшествии. Однако 9 августа получен был следующий ответ от Обручева: «На всеподданнейшем докладе, по телеграмме 476, Государем Императором написано: „не мешает иногда и проучить их“». При всем миролюбии император Александр III не мог допускать унизительного обращения со своими верными слугами.
Однако вслед за тем благодаря вмешательству беспокойного министра иностранных дел Ионов получил приказание: далее озера Яшилькуль не ходить, к оружию не прибегать и в случае встречи с английскими офицерами о политике с ними не говорить. В результате вместо того, чтобы отправиться в Шугнан и очистить его от афганцев, прогнав их за Пяндж, как намеревался сделать после этой стычки Ионов, ему велено было вернуться в Маргелан. Полковник Ионов собирался уже выполнить приказ, но разведчики сообщили ему, что китайцы подвигают войска к Памиру и даже принялись строить крепость на Ак-Таше. Ионов не стал ждать разрешения от беспокойного министерства и 31 августа выступил далеко за Яшилькуль к Ак-Ташу с одной сотней при четырех орудиях, а в виде резерва велел выступить следом двум ротам пехоты. Китайцы, в числе ста кавалеристов, проведав о движении к ним Ионова, бросили недоконченное укрепление и ушли. Укрепление было срыто командой, присланной с Мургаба.
После этого Ионов покинул «беспокойное окно», оставив там русскую администрацию во главе с подполковником Громбчевским и с сотней казаков. Однако ситуация в регионе спокойнее и проще не стала. Китайцы и особенно афганцы заявили протест по поводу уничтожения их постов, и весь следующий год происходили постоянные приграничные стычки.
Забеспокоился даже вернувшийся в Лондоне к власти Гладстон. «Вопросы сейчас достигли такой переломной точки, — предупреждал лорд Росбери, министр иностранных дел и будущий преемник, — что правительство Ее Величества не может оставаться пассивным». Гладстон решил… согласиться на совместную с Россией пограничную комиссию. Однако, как предупредил его Росбери, военные, несомненно, будут пытаться задержать любое урегулирование вопроса о границе. Он намекал на возможность повторения истории с захватом Пендэ. Его предупреждение подтверждалось сообщением, что русские вновь заняли Боза-и-Гумбез, детонатор предыдущего Памирского кризиса. Но это было еще не все. Серьезные проблемы возникли в Читрале, а многие стратеги считали его гораздо более уязвимым для российского проникновения, чем Хунзу. Тем более что после смерти престарелого правителя в стране вспыхнула борьба за трон между многочисленными членами правящего семейства. За три года в Читрале последовательно сменилось пять правителей.