Сведения, которые будут Вам сообщены по распоряжению Министерства Иностранных Дел, ознакомят Вас с последними событиями в Афганистане, а также с опасениями и действиями Ост-Индского правительства. Опасения сии в минувшем году сильно возбуждены были предпринятою нами воинскою экспедициею противу Хивы. Хотя экспедиция наша отнюдь не имела целью поколебать владычество англичан в Ост-Индии, не менее того слух о движении отряда российских войск, придавал смелость разным средне-азиятским племенам присоединяться к бежавшему из Кабула Дост-Магомед Хану, который, распространяя ложные толкования на счет намерений России, старался составить себе значительную партию, для нанесения решительного удара не упрочившемуся еще владычеству Суджа-Уль-Мулька, возведенного англичанами на афганский престол с столь значительными пожертвованиями. Сии то самые опасения служили поводом к отправлению из Герата в Хиву сперва капитана Аббота, а потом капитана Шекспира. Первый из них предложил Хану Алла-Кулу свое посредничество для примирения с Россиею и с этою целью прибыл на Оренбургскую линию, но посредничество его было нами решительно отвергнуто и ему предоставлено было следовать в Англию чрез Петербург.
Что же касается до капитана Шекспира, то он прибыл в Хиву в то время, когда поручик Айтов успел уже объяснить Хану справедливость и умеренность требований Российского правительства и предстоявшие для Хивы последствия от неисполнения оных. Вскоре известие об отражении горстью русских воинов значительных полчищ хивинских близь Акбулака, убедило еще более Алла-Кула в необходимости отпустить российских пленников и издать фирман, состоявшийся в июле 1840 года. Но, следуя столь обыкновенным между всеми азиятцами правилам двуличных действий, Алла-Кул, по-видимому, и в настоящем случае не отступил от оных. С этою целию, назначив нарочитого посланника (Атанияз-Ходжа-Реиз-Муфтия) для сопровождения пленных и для передачи их российскому начальству, он отпустил с ними и капитана Шекспира, который, таким образом, прибыл в Россию в одно время с отпущенными пленниками; однако же, по примеру Аббота, отнюдь не был также признаваем нами посредником между Россиею и Хивою. К тому же и в самом письме, присланном от хивинского Мяхтера (1-го министра), об нем вовсе не упоминается, а поручику Айтову лично объявлено было Ханом, что Шекспир никакого поручения к Высочайшему Двору не имеет.
Вышеизложенные подробности на счет помянутых двух офицеров, необходимы для Вас в том отношении, что бы Вы имели верное понятие о настоящей цели и последствиях приезда их в Россию. Как подданные Державы, которая находится с Высочайшим Двором в дружбе и союзе, они оба пользовались у нас благосклонным приемом наравне с другими английскими офицерами и путешественниками, посещающими Империю. Но ни тот, ни другой, не был вовсе допущен ни к каким переговорам по делам нашим с Хивою. Даже и подарки, по азиятскому обычаю присланные Государю Императору от Хана Хивинского чрез капитана Аббота, не были от него приняты, как по случаю продолжавшегося еще тогда разрыва с Хивою, так и потому, что Аббот не мог быть признаваем нами уполномоченным от Хана Алла-Кула. Впоследствии эти подарки, оставленные Абботом в С. Петербурге, были, по распоряжению его, переданы здесь хивинскому посланцу, который удостоился поднести оные его Величеству, вместе с подарками, самим им привезенными от имени Хана.