А дальше оба зеркала объединились в одно, когда одновременно к моему дому подъехали родители с моим телом уже в гробу, и черная машина. На крыльце стояла сестра, ее взгляд был полон ярости и злости, а из глаз катились слезы. Ульяна вышла из машины и подошла к сестре. Обняла ее и спросила:
— Ты сестра Глеба? — она кивнула, мельком взглянув на девушку. — А его друзья где?
Та резко стерла слезы и с негодованием посмотрела на гостью.
— Друзья?! Да с такими друзьями и врагов не надо! Это ведь из-за них его убили!
Ульяна приподняла одну бровь и удивленно посмотрела на Иру.
— Ты о чем? — мягко поинтересовалась она.
— О чем? — снова вопросом на вопрос ответила сестра. — О том, что это они его подставили. Запудрили мозги какой-то телке, а потом обокрали ее.
— Откуда ты это знаешь? — уже строго спросила Ульяна.
Ира даже не обратила внимания на ее тон, продолжая распаляться:
— В парке слышала, как они это обсуждали, и сумку с деньгами я тоже видела. Вот! — больше ни слова не говоря, она бросилась к машине родителей и стала помогать.
С другой стороны как раз подходили мои, так называемые, друзья в полном составе. Вот сволочи. Не постеснялись заявиться. И совесть их не мучает.
Заметив подходящую троицу, сестра не выдержала. Подскочила к ним и со всей дури заехала Стасу промеж глаз. Тот отшатнулся, увернуться не успел, так как не ожидал. А когда пришел немного в себя, собрался накинуться на нее, но сделать этого ему не дал один из охранников, выскочивший из машины. А сестра, с ненавистью осмотрела всех троих, и произнесла сквозь зубы:
— Суки, это из-за вас Глеба убили, это вы виноваты. Подставить захотели? Поздравляю, у вас это очень даже получилось. И теперь, вы живы-здоровы, а он вон, в гробу теперь лежит. Ненавижу! — и зарыдала громко и навзрыд.
У меня сердце кровью обливалось, когда я видел искреннюю неподдельную скорбь и горе и сестры, и родителей. А друзей сразу же погрузили в машину, несмотря на сопротивление. Ульяна подошла к родителям, отдала им пластиковую карту и назвала код.
Они смотрели на нее невидящим взглядом. В глазах была только пустота. Неужели их настолько поразила моя смерть? Ведь при жизни я им фактически не был нужен. А тут… Поди ж ты. Потом мы наблюдали, как машина отъезжает, а в ней я видел полные ужаса глаза всех троих.
А дальше зеркало не стало ничего показывать о моих друзьях, только похороны. Людей собралось много, все плакали, причитали. Половину из них я знать не знал. Но они все говорили, какой я был хороший, как всем помогал. Ага, они бы еще третий класс вспомнили, когда я подбирал всяческую живность и тащил домой, так как мне их жалко было. А родители потом ругались.