— Шэл, идем в дом, — с улыбкой произнес я, а чтобы его успокоить, взял под локоть и прижался к нему всем телом. — Посмотрим, что там изменилось после смерти наших дедов.
— Вы братья? — пораженно выдохнул омега, наблюдая за нами. — Пр-р-ростите… Я н-н-не знал… — зашептал он.
— Даже если бы и знал, ничего бы не изменилось, — бросил брат, не оборачиваясь. — Исчезни.
На омегу мы больше не обращали внимания. Да и он поспешил ретироваться. А мы вошли в дом. Запах свежести ударил в нос, защекотав ноздри. Я чихнул. Раз… Другой… А потом зашелся чихом, не имея возможности успокоиться. Меня пробрало так, что уже все тело свело, я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Доступ кислорода был перекрыт. Это напугало. Паника накрыла с головой.
Боль. Резкая, всепоглощающая. По ногам потекло. В глазах потемнело. Последнее, что я помнил, испуганные глаза брата. А потом темнота…
Шиу.
Я был раздосадован, зол, полностью разбит. Эрик не внял доводам разума. Он вел себя совершенно не так, как я себе представлял. Меня удивила его холодность и отчужденность. Но ведь я видел в его глазах тоску! Видел, как он на меня смотрел. Тогда почему отказался принять меня? Я же хочу быть рядом, вместе растить малыша. Что я не так сделал?
Наверное, не с того начал, и он решил, что я приехал только за малышом. Вот глупый омега! Сам подумал, сам все для себя решил, сам обиделся и вынес приговор. Упертый. Только и я так просто отступать не собираюсь.
Эрик отвернулся от меня, собираясь уходить. Нет, мы еще не договорили. Я схватил его за руку, останавливая. И тут словно молния в меня ударила. Удивленно воззрившись на омегу, увидел, что и он испытывает похожие ощущения. В этот момент нас будто потянуло друг к другу невидимой силой. Еще немного, еще чуть-чуть и… Звук выхлопной трубы разрушил все очарование момента. Меня охватила досада. Взгляд Эрика снова стал отчужденным. Ну почему же он упрямится? Все факты нашей истинности налицо, а он по-прежнему не желает меня слушать. Мои слова разбивались о стену предубеждения.
В какой-то момент я понял, что сейчас ничего не добьюсь. Необходимо было дать отдохнуть нам обоим. Этот разговор отнял последние силы. Никогда не думал, что все может быть настолько сложным. Я не стал больше мучить ни Эрика, ни себя. Сел в автомобиль и уехал, но недалеко.
Съехав на обочину, открыл дверь, развернулся, поставив ноги на асфальт, и закурил. Мысли ворохом кружились в голове. Как он может обвинять меня в том, что я не приехал раньше, если даже не желал слышать причины? Он закрылся от меня, и все мои слова до него не доходили. У меня сейчас первостепенная задача — донести до него то, что я хочу сказать: доказать искренность своих чувств и показать чистоту намерений. Пусть к пониманию мы не пришли, но сдаваться я не собирался.