Постепенно, расслабляясь, я стал получать море удовольствия, когда партнер начал долбить по простате, вызывая и вырывая из меня стоны вперемежку с криками. Движения стали быстрее, резче, мы оба уже не стонали, а рычали. Тела увлажнились от пота. Его рука прошлась по моему члену вверх-вниз. Подушечки пальцев обвели по кругу головку. Сдерживаться оказалось выше моих сил. Откидывая голову назад, выгибаясь, я кончил себе на живот. Пару стремительных рывков, и партнер излился в меня, падая сверху и блаженно выдыхая.
Отдышавшись, он скатился с меня и лег рядом, улыбаясь, как кот, объевшийся сметаны. Я и сам, казалось, парил в облаках неги и удовольствия. Отдохнув, обтеревшись влажными салфетками, которые оказались у запасливого парня, — так как в душ идти было влом — обнявшись, мы уснули.
Как вернулись его родители, мы не слышали. А они нас не беспокоили, даже утром не звали к столу, видимо, вымотались за ночь, сил ни на что не осталось. Эти выходные провели вместе, днем играя, совершая прогулки, несколько часов отдыха для меня и для него, ночь работы, снова небольшой отдых, экскурсии по городу, возвращение домой, умопомрачительный секс. А в понедельник меня в универе ожидал разгневанный Тим.
Заметив пришедших вместе нас, он тут же подбежал, бесцеремонно схватил меня под локоть, заставив скривиться от его хватки, наверняка же синяки останутся, потащил в сторону и зашипел, едва ли не брызжа слюной:
— И где ты шлялся? Бросил друга одного, — он обвиняюще тыкнул мне пальцем в грудь, отчего я отшатнулся. — Ты с ним был, да? Какой-то ты слишком счастливый, — вдруг сузив глаза и пристально глядя на меня, подозрительно выдал Тим. — Постой… Только не говори мне…
— Все, Тим, хватит, — начал злиться я, хорошее настроение и эйфория от таких замечательных выходных быстро сходила на нет. — В конце концов ты не ребенок, чтобы я ходил за тобой следом и задницу с соплями подтирал. Я спрашивал, что с тобой происходит, ты отказался отвечать. Какие сейчас проблемы? В чем твои претензии, я не понимаю?
— Не строй из себя идиота, все ты прекрасно понимаешь, — зло шипел друг, заставив мои глаза удивленно округлиться. — Дураком ведь никогда не был, должен был давно сообразить. Друг, называется.
— Да что сообразить-то?! — громче, чем следовало, воскликнул я, все больше впадая в непонятки от нелепо сложившейся ситуации.
— Ян, что происходит? — какое-то время наблюдая за нами со стороны и наконец не выдержав, к нам подошел Арсений, вопросительно глядя на меня и… презрительно на Тима. Презрительно?