Подъехали к серой панельной девятиэтажке.
Мышка с любопытством посмотрела на унылый дом из восьми подъездов, в третьем из которых обитал доблестный старший лейтенант Кошкин. Абсолютно никакой дом, лишенный своего "лица". Сотни и тысячи таких домов-близнецов выросли в стране при Леониде Ильиче. Впрочем, с виду они казались презентабельнее "хрушевок".
— Вы подниметесь наверх и вынесете мне то, что обещали, — тихо велела Мышка. — Я здесь буду ждать, чтобы не смущать понапрасну старушечье население ближайших скамеек. Старушек хлебом не корми, а сплетню дай!
Кошкин смутился, хотел было что-то сказать, не смог, сглотнул слюну и изрек:
— Может, у первого подъезда подождете? Или за углом дома? Пожалуйста!
Мышка согласилась, понимая: старушки в массе страдают дальнозоркостью.
Очень быстро Петр вернулся, буквально и пяти минут не прошло. Очевидно, жены его на тот момент не оказалось дома, никто не задерживал.
В руках Кошкин держал обычную овощную плетеную авоську, в которой лежало нечто завернутое в несколько слоев бумаги. Словно некую драгоценность, вздыхая, он передал бесценную ношу Мышке, хотел было уже уходить, не зная, что еще сказать, но она остановила Кошкина:
— Здесь всё? Вы уверены? Вижу, что так! Вы меня поняли: завтра же уезжаете из столицы минимум на неделю и в городе не появляетесь, что бы тут ни происходило! Желательно, чтобы вы оставили руководству не те координаты, чтобы они вас не смогли вызвать в случае чего…
Если в доме имеется еще нечто компрометирующее, все уничтожьте сами! Вы должны быть кристально чисты перед законом, потому как вскоре вас ожидает повышение, думается мне…
Телеграмму, необходимую для предоставления отпуска по "семейным", сможете организовать или вам помочь? Отлично…
Да, вот еще что: когда соберетесь менять квартиру на большую, — не переезжайте в панельный дом типа вашего теперешнего, очень прошу! Поберегите здоровье! Эти постройки возводились в нарушение всяких норм и вредны, очень вредны! — Кошкин вновь взялся за ручку дверцы, начал открывать. — Да куда же вы торопитесь-то? Погодите немного… Вот, возьмите за беспокойство и правильное поведение! — И она сунула в руку Кошкину несколько купюр крупного достоинства. — Не отказывайтесь: пригодятся! Но чтобы завтра же вас в Москве не было, поняли!?
Кошкин закивал головой, как марионетка, и выскочил из машины, как ошпаренный, в недоумении и восторге. Рука его горела и чесалась на нервной почве. Нервное напряжение, владевшее им несколько последних часов, наконец отпустило: Петр понял, что ничего страшного с ним не произойдет! Во всяком случае, сегодня…