Я полюбила одиночные прогулки. Меня сопровождали лишь Арон и Снег. Оба были молчаливы. С ними я хоть ненадолго лишалась удовольствия слышать ее имя.
На одной из таких прогулок ко мне подошел молодой мужчина в рясе. Я уже научилась по поясам различать ступени священнослужителей. Этот был на четвертой.
— Леди Флориана, — поклонился он, демонстрируя, что знает меня. — Я невероятно рад познакомиться с вами лично. Мое имя – Патрик.
Я не сразу поняла причину его интереса ко мне. Но когда он заговорил о горном монастыре, вспомнила, как отец Ред говорил, что в Кингроссе меня найдет его человек. Следовало догадаться, что это будет священнослужитель.
Вскоре встречи с Патриком вошли в привычку. Мы чинно прогуливались по парку, и беседы наши были самыми невинными, пока однажды священнослужитель не увлек меня за кусты жимолости, где Арон видел нас лишь частично. Там Патрик протянул мне флакон с прозрачной жидкостью.
— Спрячьте его, как следует, леди Флориана, и никому не показывайте, — сказал он.
Я взяла флакон. Он был так мал, что поместился в сжатом кулаке.
— Что в нем? — спросила я.
— Яд. Если вы решитесь, он идеально подойдет. Смерть наступит не сразу, а спустя сутки. Никому и в голову не придет заподозрить вас.
Флакон в моей руке сделался невыносимо тяжелым. Убийство пугало. С другой стороны, это не арбалет. Никакой крови. Можно подлить яд и уйти, а все произойдет без меня. Я даже смерти не увижу. Правда, все равно буду убийцей.
Не верилось, что я всерьез рассматривала предложение священнослужителя. Одним махом избавиться от того, кто перевернул мою жизнь с ног на голову и не торопился на этом останавливаться – соблазнительная перспектива.
Ладони вспотели, и я едва не выронила флакон. Перехватив его удобнее, стояла ни жива, ни мертва. В голове был сплошной штиль. Мысли разбежались, испуганные этим флаконом.
Бух, бух, бух – стучало сердце в висках и почему-то в кончиках пальцев. Так страшно мне еще никогда не было. Как будто не я собиралась убить, а меня убивают.
Что я вообще делаю? Неужели ради своей выгоды буду уничтожать других? В кого я превратилась? Мне стало мерзко от самой себя. Это не я. Я никогда такой не была. И не буду!
— Благодарю, — я протянула руку, отдать флакон назад. — Он мне не нужен.
Но Патрик не спешил забирать его. Сжав мои пальцы вокруг флакона, он заявил:
— Вы вольны делать с моим даром все, что вздумается. Использовать его, вылить. Но прежде чем принять окончательное решение, вспомните, кто разрушил вашу жизнь. Вы еще ему не жена, а он уже спит с другой. Что будет дальше?