— Бегаю, — отвечаю угрюмо.
— И долго еще будешь бегать?
— Не знаю.
— Хм... — Бабич с откровенным любопытством рассматривает меня. — Ты что, контра? Буржуй? — Комиссар не дожидается, пока я отвечу. — А батько-то твой — рабочий. Советскую власть защищал. Как будто так, сынок?
— Ну так...
— А князей Потемкиных на наших курсах знаешь? Алешку и Владимира?
На курсах действительно учились два брата — бывшие князья Потемкины. Одному было лет четырнадцать, второму — шестнадцать, мой ровесник. Отец их, царский генерал, как мне рассказывали, случайно и нелепо погиб, а ребят взял на курсы Е. С. Шейдеман. Мальчишки хорошие, но мы их немного сторонимся: все-таки князья... А эти бывшие князья после честно служили Советской власти.
— Ну знаю я их, а что? Я с ними не вожусь.
— А они тоже бегают от учебы? — настойчиво допрашивает комиссар.
— Не знаю. Как будто нет...
— Так что же ты, сукин сын? — вдруг повысил голос комиссар. — Князья не бегают, а ты бегаешь? Они хотят быть краскомами, а ты нет! На кого же Советская власть будет опираться — на князей или на тебя, дурья твоя голова? Ты подумал об этом? Герой какой выискался. Снять бы с тебя штаны да выпороть как следует, чтобы вся дурь вылетела и чтобы голова по-рабочему, по-пролетарски думать начала.
Я молчал. Вспомнил многое из своей еще короткой, но нелегкой жизни. Подумал об отце. Что бы он сейчас сказал? От этой мысли бросило в жар.
А Бабич спрашивает спокойно:
— Ну как, будешь еще бегать?
— Нет, — твердо отвечаю я.
— Учиться будешь? Оправдаешь доверие?
— Да. Оправдаю.
— Ну иди. Желаю удачи. Советской власти очень и очень нужны хорошие красные командиры. Запомни это, Андрей!
* * *
Позже не раз в моей командирской практике приходилось сталкиваться с «трудными» людьми, и воспоминание об этом разговоре с комиссаром Бабичем всегда помогало правильно решить вопрос, найти нужные слова, чтобы убедить человека, сберечь его. В этой связи запомнился случай, имевший место в 1961 году, когда я командовал войсками Приволжского военного округа.
Прокурор принес мне однажды на подпись документ. Читаю: офицер такой-то предается суду военного трибунала за нарушение приказа — отказался ехать на новое место службы. Спрашиваю:
— Кто с ним говорил?
— Все, — отвечает прокурор. — И всем заявляет одно: «Не поеду, пусть делают со мной, что хотят».
Рука потянулась к перу, чтобы подписать бумагу, но на полпути остановилась.
Нет, не могу подписывать, пока сам с ним не поговорю. Приказываю вызвать провинившегося.
Является совсем молодой офицер. Усаживаю его, начинаю разговор. В шутливом тоне описал, как меня когда-то вразумлял комиссар курсов Бабич, как он спас меня от неправильного шага.