Завидная наша судьба (Стученко) - страница 29
Тренировались мы недалеко от своего лагеря, в пятнадцати — восемнадцати километрах от Рогачева и в восьми — десяти километрах от Жлобина.
Сначала все шло хорошо. Вот, выйдя на исходную линию, пускаю коня в карьер... Поражаю первую цель, вторую, третью, четвертую — ах черт, промазал! — не надел висящее кольцо на пику... Пятое, шестое — удачно. Делаю вертикальный, а затем полугоризонтальный круги пикой, бросаю под левую руку, выхватываю из ножен шашку и поднимаю ее над головой. Но что это с конем? Он вдруг нагнул голову и понес, закусив трензельный повод. Оказывается, вращая пикой, я задел голову коня. Капризное животное не стерпело этого и перестало признавать всадника. Дергаю повод все сильнее и сильнее. От трензелей (удил) изо рта коня каплет кровь.
Но он так и не слушается. Наоборот, совсем озверел. У меня немеют руки, натягивающие повод. Бросаю на землю пику, а за ней и шашку. Овладеть конем так и не удается. Он выносит меня на дорогу.
Наперерез едет крестьянская подвода, груженная хворостом. Сейчас налечу... Но конь взлетает в воздух и легко перемахивает через высокий воз. Я еле удерживаюсь в седле от неожиданности. А конь несет дальше. Все суставы, все тело онемели от напряжения, притупляется чувствительность, наступает безразличие — самое страшное для всадника. Конь влетает на окраину Жлобина. Метрах в двухстах улица упирается в каменную церковную ограду. Обезумевший конь несется прямо на нее. Через секунду-другую он разобьется, и мне тоже конец. С трудом выхватываю из кобуры наган и дважды стреляю в голову коня. Он по инерции пробегает еще несколько метров и с размаху грохается сначала на колени, потом переворачивается через голову и ложится на бок. Я падаю в нескольких метрах от него. Долго не могу подняться. К вечеру добрался до лагеря на крестьянской телеге, привез седло и оголовье с убитого коня. О случившемся доложил командиру полка. Он признал мои действия правильными. Но месяца через два по милости корпусного прокурора мне был предъявлен гражданский иск на 600 рублей. Мои протесты, поддержанные командирами полка и дивизии, во внимание не принимаются. В очередную получку казначей полка удержал с меня часть жалованья.
Ничего не поделаешь. Терплю. Но пришло и спасение. Осенью дивизию инспектировал комкор С. К. Тимошенко. Приехал он и в наш полк проверять огневую и конную подготовку.
>С. К. Тимошенко
Семен Константинович в прошлом пулеметчик и потому к нам заглянул в первую очередь. Пулеметчики постарались — действовали ловко, стреляли метко. Комкор остался доволен.