— Небось упадешь: ударило по груди, как дубиной!
Панцири с тех пор никто не бросал. Люди поверили в них. Но майор Мамаев получил хорошую взбучку от политотдела за слишком «оригинальную» наглядную агитацию[28].
* * *
Наступил 1943 год. Все более очевидными становились признаки перелома в ходе войны. Напряженная организаторская деятельность Коммунистической партии по мобилизации всех сил народа на разгром врага, на перестройку народного хозяйства, на создание новой военно-промышленной базы на Урале, в Сибири, в Средней Азии давала свои результаты. Мы стали получать больше вооружения и боевой техники. С фронтов приходят радостные вести: наши войска успешно наступают под Ленинградом; на Волге окружены и уничтожены войска фельдмаршала Паулюса. Эти вести воодушевляют нас. У всех одно желание — стремительно наступать на врага.
Мы знали, что этого ждет от нас народ. Он ничего не жалеет для победы. Ежедневно, ежечасно мы ощущаем теплую и трогательную заботу тружеников тыла. Это истинные герои. В холоде и голоде, без сна и отдыха они трудятся и дают нам все, что нужно для победы: оружие, боеприпасы, продовольствие, а главное — душевную поддержку, самое нужное для бойца. Нас до слез трогают подарки, идущие на фронт. Откроешь мешочек, в нем шерстяные варежки или носки, связанные руками работницы или школьницы. Здесь же записка: «Носите, родные, на здоровье, только скорей добейте врага!» Прочтешь такое, и от волнения руки задрожат. Не задумываясь, каждый из нас жизнь отдаст за счастье этих людей, незнакомых и в то же время родных, — наших замечательных советских людей.
29-я гвардейская по-прежнему седлает Минскую автостраду в ста семидесяти километрах от столицы. В начале февраля получаем приказ готовиться к наступлению. К этому времени для войск Западного фронта создалась весьма благоприятная обстановка. Войска нашего правого соседа — Калининского фронта — угрожающе нависли с севера над флангом вражеской группировки. С юга так же грозно нависли над противником войска Брянского и Центрального фронтов. Успешное их наступление поставило бы немецко-фашистские войска на ржевско-вяземском плацдарме перед угрозой неминуемого окружения. Правда, фашисты пока не собирались оставлять этот опасный выступ. Три лучшие немецкие дивизии — 342, 35, 252-я — составляли первую линию его обороны. Гитлер заявил, что ржевско-вяземский плацдарм — это «пистолет, направленный на Москву», и требовал удерживать его во что бы то ни стало, до последнего солдата.
Но мы понимали, что немцам на выступе долго не продержаться. Наступление наших соседей неизбежно должно заставить противника оттянуть свои силы. Когда это произойдет? Мысль, что противник уже начал отход, овладела руководством Западного фронта и командующим 5-й армией и, конечно, их штабами настолько, что нам просто не стало житья. Через каждые два — три часа из штаба армии, а то и из штаба фронта слышалось: