Директор со вздохом отложил в сторону карандаш.
— Сергей Остапович Гаврилишин, — представился он, пожимая протянутые руки.
— Мы тут нарвались… — Козинец покосился на пойманного и ехидно закончил: — …На Диму. У него было вот что. — Он показал сверток.
— А, да, да, — закивал Гаврилишин. — Все в порядке. Это его.
Василь Тарасович отпустил руку паренька, и тот сразу же отступил на шаг, сердито сверкнув при этом глазами.
— Дима это из дому принес, — директор почему-то повернулся к двум другим подросткам, будто говорил это специально для них, — но я не разрешил тут никого угощать. Здесь не столовая.
Оба парня равнодушно кивнули.
Дима забрал у лейтенанта сверток, буркнул что-то и скрылся за дверью.
— Пойдем ко мне? — то ли предложил, то ли спросил директор.
— Да, давайте, — отозвался Сквира.
Они прошли буквально несколько метров по коридору и остановились у двери без всякой вывески. Там находился обычный канцелярский кабинет со столом, шкафами, креслом для хозяина и стульями для посетителей.
— Вы по поводу смерти Ревы? — уточнил Гаврилишин. Мысли его явно витали где-то в другом месте — то ли вокруг старшеклассников, трудившихся в мастерской, то ли около Димы и его свертка.
— Да, по поводу Ревы. Вы его хорошо знали?
— Еще бы! Я у него еще школьником в кружке занимался. Потом десять лет вместе здесь проработали. — Директор сел в свое кресло и махнул рукой на стулья.— Нашему Дому пионеров, можно сказать, повезло. Уважаемый человек, главный инженер завода, ветеран войны — и заядлый коллекционер! У него был настоящий педагогический талант…
Сквира опустился на стул напротив Гаврилишина. Козинец остался стоять.
— Орест Петрович у нас лет двадцать трудился… — Директор поднял голову и посмотрел на капитана немного растерянно: — Прошу прощения, но я должен был отпустить ребят еще полчаса назад…
— Постараемся вас не задерживать, — пообещал Сквира. — Я так понимаю, Рева у вас вел кружок нумизматов?
— Юных филателистов, — поправил Гаврилишин. — Его Орест Петрович сам же и создал. Он рассказывал, что сначала хотел сделать историко-нумизматическую секцию, но времена тогда, сами знаете, какие были, и ему разрешили только филателистов. Но в кружок все равно принимали всех, независимо от предмета коллекционирования. Рева еще иногда в нашем конференц-зале читал лекции по истории города…
— И что именно Орест Петрович делал в кружке?
— Много чего, — развел руками директор. — У нас есть учебно-воспитательный план. Можете ознакомиться, если хотите. В основном ребята обсуждали коллекции друг друга. Просматривали каталоги. Учились очищать загрязненные объекты. Готовили рефераты о редких марках и монетах. Было несколько часов о том, как отличить подделку…