Лето, подкравшееся, как обычно, незаметно, никаких сюрпризов не принесло. Весь отпуск, который на этот раз сместили на конец июня - начало июля, Сергей продумывал что, кому и где он будет говорить и писать в своих обзорах и прогнозах в оставшееся до катастрофы время.
Родиона он решил вытащить, внаглую наврав с три короба про супер-программу, которую сваяли дети, показали какому-то перцу, который раскрутил их на презентацию уже седьмого сентября. И если Родион свет Николаевич не приедет хотя бы на день-два раньше, не посмотрит, не оценит и, если надо, поправит, а если надо, заберет себе, то... То будет светопредставление, вселенский потоп и обида до конца дней. Причем не только их, но и праправнуков.
Родион прилетел только шестого утром, жутко обиделся, узнав сермяжную правду, и засобирался обратно восьмого. Но тут встала на дыбы Любаша, заявив мужу, что никак не может смириться с таким грубейшим нарушением семейного графика и положенные две недели никуда из Москвы не отпустит.
Родион приехал к ним одиннадцатого ближе к полуночи. Не говоря ни слова прошел на кухню, взял два стакана и, достав привезенную с собой водку, налил чуть ли не до краёв. Выпили, закусив лежащими на столе конфетами.
- Спасибо!
Сергей в ответ только кивнул.
- Поеду, Люба ревет без конца, у нас двое хороших знакомых погибли.
Уходя, Родион остановился в дверях и, не оборачиваясь, сказал:
- Я читал твои статьи. Наверное, еще и поэтому прилетел. Сказать, чтобы ты притормозил. Тебя пару раз цитировали. Комментарии лучше не читать... Теперь попробую заставить кого-нибудь из комментаторов засунуть свой язык себе же в задницу.
- Не стоит. Слишком много пены сейчас будет вокруг. И Навоза. Для меня это работа, а тебе ни к чему.
- Ну, смотри. Если передумаешь, напиши.
***
Возвратившись из отпуска, Сергей в первый же день принялся обзванивать знакомых журналистов, напрашиваясь на встречи и обещая златые горы. Он решил написать несколько статей в стиле, который через какую-то дюжину станет настолько распространен, что стало казаться, будто понятия о собственном достоинстве и элементарная логика навсегда покинули пишущую братию. Просторы 'традиционных' СМИ и интернета захлестнул девятый вал фэйковых новостей, как их стали называть. Перемешивание фактов, никаким образом не связанных между собой, передергивания, подтасовки, голословные обвинения, - всё шло в дело. А уж без львиной доли эпатажа ни одна статья, ни одно интервью вообще не могли претендовать на внимание почтеннейшей публики. 'Show must go on!' - этот лозунг сметал все на своем пути. И почти никто не хотел замечать, что Цирк (именно так - с большой буквы) превратился в низкопробный балаган. Он просто боялся, что сейчас, незадолго до катастрофы, на обычные обзоры и прогнозы никто, кроме узкого круга заинтересованных лиц, не обратит должного внимания.