— Вечно ты во что-нибудь вступаешь, — сказал Славик. — А если серьёзно?
— Всё то же самое, только без Ветра и без Джихада.
— Тебя? В суперкоманду? Обычного телекинетика?
— Есть многое на свете, друг мой Славик, — сказал я. — Чего мы и представить не могли.
Про джокеров я ему рассказывать не стал, хотя Безопасник вроде бы и не запрещал мне трепаться. Но, с другой стороны, может это действительно совпадение, и никакой я не джокер. Вот только способ проверки этой гипотезы мне не нравился. Не было у меня знакомых суперменов, которые могли бы свой скилл на мне испробовать, при этом постаравшись насмерть не зашибить.
В управлении Н, конечно, это всё выяснится, но я бы предпочел узнать пораньше. Если бы у меня был выбор.
Выбора, увы, не было. Управление Н в лице Безопасника сделало мне предложение, от которого нельзя было отказаться. Пойдёшь против этих ребят… И впрямь, застрелиться проще.
Выпроводив Славика, я написал заявление по собственному желанию. Хотя желания, конечно, никакого не было. Бросать привычную работу и заниматься какой-то фигней в качестве эника мне вообще никуда не упёрлось.
Нет, в детстве я хотел стать суперменом. А кто в детстве не хотел? Все хотели.
Причем, не таким суперменом, как нынешние, а настоящим. Чтоб летать в плаще и лазерами из глаз стрелять. Потом, как это обычно и происходит с детскими мечтами, это желание куда-то делось, вытесненное стремлениями более плотскими и приземленными. Девчонки там, все дела…
Дверь в кабинет снова распахнулась. Не рабочее место, а проходной двор какой-то. На этот раз ко мне пожаловал Борис, мой непосредственный начальник в частности и наш генеральный директор в целом.
А на столе у меня лежал здоровенный американский пистолет.
— Привет, Артур, — сказал Борис, не сводя глаз с орудия смертоубийства. — У нас проблемы?
— Нет.
— А у тебя?
— Я не знаю, — честно признался я. — Если что, Безопасник приходил по мою душу. К делам фирмы это никакого отношения не имеет.
— Отлегло, — так же честно признался Борис. — Что ещё мне надо знать?
— Я увольняюсь.
— Почему?
— Меня завербовали.
— Это заявление?
— Да.
Он подхватил валявшуюся на столе ручку и поставил свою размашистую подпись.
— Заставить бы тебя отработать две недели по закону…
— Для урегулирования данного вопроса мне оставили вот это, — я показал на «дезерт игл».
— …но я понимаю твоё положение и делать этого не буду, — закончил Борис. — Зарплату перечислим на карту, как обычно, можешь не беспокоиться.
— Спасибо, Борь, — сказал я.
— Насколько оно всё плохо? — спросил он.
— Точно не знаю.
— Я могу как-то помочь?