Монстр проломил стену здания, вываливаясь на улицу. Он не стал отвлекаться на танк, а припустил вдоль домов, двигаясь в сторону здания Государственной Думы. И в этот момент я начал болеть уже за него.
Мне тоже эти ребята не слишком нравятся.
Танкисты по-прежнему не могли стрелять, риск задеть здание и положить кучу гражданских был очень велик. Они развернули машину и последовали за големом, явно ожидая инструкции от начальства, пребывающего, полагаю, в таком же ступоре, но на самом деле всё уже закончилось. Голем поравнялся с Думой, на мгновение замер на месте, а потом обрушил на здание удары своих чудовищных кулаков. Проломив дыру, через которую депутатам могли бы завезти целый грузовик законопроектов, голем остановился и просто рассыпался на составляющие.
Одинокий танк посреди пустынной Тверской растерянно водил дулом по сторонам.
А через пятнадцать минут посреди такой же пустынной Моховой приземлился вертолет с Безопасником.
* * *
По всем статьям, это был полный провал для силовых структур в целом и управления Н в частности.
Неведомая долбанная хрень появилась в самом центре Москвы, пережила три огневых контакта, каждый из которых проводился при использовании всё более тяжёлого вооружения, продефилировала по одной из главных улиц города, чётко выразила свои политические взгляды и нанесла несколько тонн ущерба, как финансового, так и репутационного.
Человеческих жертв для происшествия такого масштаба оказалось немного. Всё могло быть куда хуже.
Трое гражданских, среди них водитель «камаза», доставившего неведомую долбанную хрень к месту событий. Пятеро полицейских, один эник. Восемь убитых, и это при том, что голем не стремился убивать. Стоило ему свернуть с дороги и ввалиться в толпу, как число жертв выросло бы на порядок.
В штаб-квартире по этому поводу царило уныние, перемежаемое систематическими выволочками личного состава. Все орали на всех вниз по командной вертикали, но так как мы со Стеклорезом находились на самом дне, до нас долетали лишь отголоски эпических скандалов. И если у начальства земля буквально горела под ногами, мы ощущали только слабое тепло.
Безопаснику, говорят, сам президент звонил и что-то неприятное в трубку высказывал. Вроде и мелочь, а всё равно приятно.
Капитан Харитонов завалился в наш кабинет часов в десять утра. Был он бледен, хмур, небрит, и поспать этой ночью ему явно не довелось. В отличие от нас, заполнивших стандартную форму отчетов и отправившихся давить подушки со спокойной совестью людей, от которых тут ничего не зависит. Лично я так устал, что даже не помню, как ложился в кровать.