Старик Cмеляков откашлялся, дружелюбно причмокнув деснами. – Так-так-так, – прощебетал он голосом придушенной птицы, – однако же классное ... у вас э ... – нужное слово словно застряло у него в горле – пальто, Акакий Акакиевич.
– Да, – ответил Акакий, снимая пальто и с благоговением вешая его на крючок рядом со своим столом, – классное, – после чего уселся за стол и принялся копаться в стопке бумаг.
Турпентов похрустывал костяшками пальцев. Его голос резал ухо не хуже, чем визг огромной пилорамы, вгрызающейся в сучковатое бревно. – Вы же не захотите его оставить в общем гардеробе, верно? – спросил он, пытаясь звучать саркастично. – В смысле, оно ведь такое шикарное, такое богатое.
Акакий не соизволил даже поднять глаза, ведь он уже заправил в древнюю пишущую машинку марки Ростовский Медведь свой первый отчет. – Нет, – ответил он, – не захочу.
В этот день свой обеденный перерыв Акакий предпочел провести не в безлюдной тиши коридора первого этажа, а в бедламе штатной столовки. На входе он чуть было не столкнулся лбами со вздорным белобрысым молодчиком и уже напрягся, готовясь к очередному вербальному унижению, но тот, как ни странно, отвел взгляд и убрался восвояси. Стоило Акакию занять место за одним из длинных столов с ламинированным покрытием типа Формайка, как почти тут же в промежуток рядом с ним втиснулся его спорадичный партнер по шахматам, Родион Мышкин, держащий в руках поднос с обедом и номер журнала Новый Мир. Мышкин, худощавый, беспокойный человек в очках в тонкой оправе, носил на щеке круглое желтое пятно отмершей кожи словно жетон. Он очень смахивал на профессора молекулярной биологии из Академии наук. У него была странная привычка во время беседы дуть на кончики пальцев, как если бы он только что обжег их или нанес на них свежий лак. – Итак, Акакий Акакиевич, – сказал он со вздохом, подвигаясь к столу и хватая с подноса густо намазанный маслом бутерброд с колбасой, – вы, все-таки, сдались.
– О чём вы? – удивился Акакий.
– Да, ладно, Акакий, не надо притворяться.
– Нет, правда, Родион Иванович, понятия не имею, о чем вы говорите.
Мышкин улыбался во весь рот, обнажив сверкающие на свету золотые коронки, улыбался так, словно они с Акакием только что подписали некую нечистую сделку. – О пальто, Акакий, о вашем пальто.
– Оно вам нравится?
Мышкин подул на пальцы. – Оно превосходно.
Акакий также расплылся в улыбке. – Вы не поверите, но мне его пошили на заказ, хотя, мне кажется, что вы могли бы определить это по его покрою и индивидуальности. Один мой знакомый портной хоть и работает в бардаке, но для меня сварганил его менее, чем за неделю.