— Нет, спасибо, — нерешительно сказал Эрни, — у меня есть бутерброды.
— Чашка чаю — это как раз то, что нужно, — произнес Дарки, перепрыгивая через проволочную изгородь.
— Чайник на огне, — сказал незнакомец и направился в хижину.
Пролезая сквозь ограду, Эрни услышал приглушенные взволнованные голоса в хибарке.
— У нас одна комната, — смущенно объяснил незнакомец, появляясь в дверях, — жена одевается.
Босоногий мальчонка подбежал к отцу и уцепился за его штанину.
— Как тебя зовут? — спросил Дарки мальчика.
— Пэдди Куин.
— Хорошее имя. Иди-ка сюда, на тебе конфетку, — сказал Дарки и насыпал в руки изумленному мальчику две пригоршни мятных леденцов.
Пэдди Куин побежал будить товарищей, чтобы рассказать, какое чудо с ним приключилось.
Вскоре из лачуги вышла женщина и смущенно пригласила их войти. Они назвали свои имена. Мужчины уселись за старый стол, а женщина стала заваривать чай в чайнике с отбитым носиком.
Эрни Лайл развернул большой сверток, достал бутерброды с холодной бараниной и положил по два возле каждой чашки. Куин и его жена сначала для вида отказались, но затем с жадностью принялись за еду. Женщина отложила один бутерброд в сторону, муж последовал ее примеру. Дарки украдкой посмотрел на Эрни, как бы говоря: «Малец слишком наелся леденцов и на бутерброды, наверно, и не взглянет…»
Куин завел разговор о демонстрации, на него, как видно, большое впечатление произвело то, что Дарки и Эрни прибыли издалека, чтобы принять в ней участие.
— Наверно, отсюда все пойдут, — сказал Дарки, запивая чаем последние крошки.
— Кто пойдет, а кто и нет, — устало произнес Куин. — Я секретарь союза безработных этого района. Некоторым уже надоело бороться.
Неловкое молчание воцарилось в лачуге. Эрни Лайл почувствовал, что Куин и особенно его жена стыдятся своей убогой обстановки, им горько, что нечем угостить приезжих.
Дарки и Эрни стали прощаться. Куин сказал, что надеется увидеться с ними на демонстрации. Он дал Дарки газету «Голос рабочего», Дарки засунул ее в карман, и они пожали друг другу руки.
Выйдя на дорогу, два приятеля пошли бодрее. Они свернули под железнодорожный мост, прошли мимо старого стадиона; афиша гласила:
В субботу вечером Кэррол против Ред-Мейлони
— Я, когда был мальчишкой, мечтал стать боксером и выступать на этом стадионе, — вспоминал Дарки. — Хотя это паршивое занятие…
Вскоре они вышли на Спенсер-стрит. Город начал оживать. Со звоном пронеслись первые трамваи. По булыжной мостовой загрохотали грузовики, телеги. Счастливчики, имеющие работу, шагали торопливо, боясь опоздать. На углу в мусорном ящике рылись двое людей в лохмотьях.