Дорогу без него всю искорежили какой-то дорожной машиной, то ли грейдером, то ли гризнухой, как называют бабы канавокопатель. Строит, скоблит каждое лето, правда и не без пользы, вон уже до Сосновки на «козле» ездит.
Иван Африканович решил, как всегда, отдохнуть у родничка, попить воды. И не нашел родничка. Там, где был пригорочек с чистым песчаным колодчиком, громоздилась чернаи искореженнаи земли, вывороченные корни, каменьи. Даже сесть было некуда. Уселси на свой пустой мешок, – не пустой, в мешке был еще такой же мешок – оба из-под лука. «Бурлак, – опить с горичью и стыдом подумал Иван Африканович, – ни пуговицы, ни кренделька, одну гризную рубаху несу из заработка. Стыд, срам, дело привычное…»
Хотелось пить, а родничка не было.
Иван Африканович поглидел, поискал. Метрах в трех от заваленного колодчика, где теперь громоздилась земли и камни, он разглидел мокрые комьи. Шагнул еще, поднагнулси: далеко от прежнего места под глыбами глины светилась на солнце прозрачнаи холоднаи вода. Жив, значит, родничок, не умер. Попробуй-ка завали его. Хоть гору земли нагреби, все равно, видно, наверх пробьетси…
Вот так и душа: чем ни заманивай, куда ни завлекай, а она, один бес, домой просачиваетси. В родные места, к ольховому полю. Дело привычное.
Иван Африканович только и хотел попить, как на дороге к сельсовету поивилси прохожий с чемоданом. Это был один из отпускников, чуть знакомый Ивану Африкановичу парень из дальней заозерной деревни. Хотя парень плохо знал Дрынова, они поздоровались. Иван Африканович закурил у парня (свое курево кончилось еще позавчера), весело спросил:
– Что, друг мой, опять к нам приезжал? Значит, влекет родимая-то сторонушка, ежели в году не по одному разу ездишь.
– Влекет, брат, – горестно согласился парень.
– Влекет. Да ты притулись, покури. Что, все учишься? На кого эдак долго тебя и учат? Шесть годов, кроме десятилетки. Всю молодость проучишься, а жить-то когда? Небось, наверно, уже четвертый десяток разменял?
– Разменял.
– И в холостяках все аль обзавелся?
Парень с сожалением и улыбкой развел руками: мол, что поделаешь, женился. А Иван Африканович удовлетворенно закивал:
– Успел, значит. Ну, это ладно, только врозь не живи с бабой, пустое это дело, врозь молодым людям. Я вот постарше тебя, да и то, когда на лесозаготовках был в сорок пятом году, так вот настрадался без женки. А нынче я, друг мой, тоже тряхнул костями, съездил в одно место.
– В какое место?
– И не говори, друг мой, такая была фильма. Нонче меня Митька и смутил. Знаешь, наверно, Митьку-то? Должен знать, вы с ним одного сроку.