Известный немецкий историк и социолог Г. Хальгартен считал, что британская внешняя политика при короле Эдуарде VII «вполне соответствовала настроениям и интересам финансового капитала», а само соглашение «из-за несоблюдения интересов Германии в Марокко» приобрело как в экономическом, так и в политическом отношении «провокационно антигерманский характер». Важной предпосылкой подобного соглашения было прогрессировавшее ухудшение англо-германских отношений и связанная с этим возраставшая готовность правящих кругов Англии пойти на серьезные уступки Франции. Весомой составной частью системы англо-французских отношений являлись и интересы обороны обеих держав (66).
Безусловно, соглашение 1904 г. определило позицию одной из ведущих империалистических держав в Европе — Великобритании. Стало понятным, какую сторону займет Англия в будущей войне. Для англичан этот выбор был достаточно серьезным, пожалуй, главной причиной стал нарастающий англо-германский антагонизм, в первую очередь в военно-морской отрасли. Уместно будет теперь сконцентрировать наше внимание на внешней политике Великобритании, ее подготовке к будущей войне, тем более что после заключения «Сердечного согласия» политика Франции и Великобритании по многим важным внешнеполитическим вопросам стала совместной и ее направленность приобрела ярко выраженный антигерманский характер. Активность британской внешней политики на рубеже XIX–XX вв. стала ответом на колониальную и военно-морскую политику кайзеровской Германии.
По мнению Г. Хальгартена, сущность англо-германского антагонизма заключалась в том, что в отличие от Англии в Германии центральной отраслью оказалась сталелитейная промышленность (67). Картелирование и концентрация производства отличали ход событий в Германии от развития соответствующего процесса в Англии. Они «сделали Германию более могущественной в промышленном отношении, а вместе с тем и более империалистически-агрессивной, чем было островное государство» (68). С другой стороны, тенденция к концентрации породила в качестве предпосылки ускоренного развития промышленности «необходимость и государственно-политическую основу того стремления к экспансии, той постоянно возраставшей алчности в отношении насильственно-политического контроля над рынками сбыта и сырьем, которая стала одной из наиболее существенных причин англо-германского столкновения» (68).
На рубеже XIX–XX вв. Англия уже была вынуждена считаться с нарастающим соперничеством Германии в борьбе за рынки сбыта и источники сырья, за сферы приложения капитала в Китае и Океании, в Латинской Америке и Африке, на Балканах и Ближнем Востоке. Рассматривая положение страны в мире, правящие круги Германии принимали в расчет прежде всего Британскую империю и Россию, обладавших — каждая по-своему — соответствующими атрибутами подлинно мировых держав, а также своего «наследственного» врага Францию (69).