Он умолк на полуслове и с удивлением уставился на одно из кресел.
— Эй, я ничего не понимаю! Нас ведь, кажется, всегда было семеро, откуда, черт побери, взялся восьмой?
Действительно, в одном из глубоких противоперегрузочных кресел сидел черноглазый мужчина лет тридцати на вид, крепкого телосложения с кучерявыми темными волосами. Живые блестящие глаза и большой нос с горбинкой выдавал в нем представителя южных народов Земли французов, испанцев, грузин или армян. Он был одет в мешковатый светлый комбинезон, который казался размера на три больше, чем нужно, и с любопытством рассматривал помещение рубки.
— Эй, — повысил голос Феликс, уже справившийся с первоначальным удивлением, — я к тебе обращаюсь. Ты как здесь оказался?
— Стреляли! — добродушно, но с заметным акцентом, ответил незнакомец.
— Понятно, что стреляли Все и разбежались, а ты почему не убежал?
— Вах, слушай, они разбежались, вы разбежались, я тоже разбежался!
— Но, почему ты увязался за нами, а не спрятался на космодроме? — задал вопрос Добрынин.
— Вах, я, что глупее вас? Я сразу догадался, что вы собирались дать отсюда деру, а мне здесь ничуть не комфортнее, чем вам. Эй, Булат, сказал я себе, а ведь другого такого случая больше не будет! Эта замечательная тюрьма как-нибудь обойдется и без тебя. Вот я с вами эти ящики таскал и с вами вместе побежал.
Феликс посмотрел более внимательно на неожиданного пассажира и вспомнил, что действительно контейнеры в трюм «Жана Вальжана» переносил вместе с ним.
— Ладно, — махнул он рукой, — что теперь уже поделаешь, не возвращать же тебя назад. Давай рассказывай, кто ты есть, откуда, как оказался на Обливионе?
— Сам я армянин, родом из Гюмри, что в Армении, если вам это о чем-то говорит, — начал свой рассказ Булат. — Зовут меня, как вы уже поняли, Булат. Да не удивляйтесь, имя не совсем армянское, но у меня мать русская, вот она и настояла, чтобы так назвали. Как здесь оказался? Ну, это долгая история…
— Ничего, время у нас есть, — пробасил Копылов, все время с подозрением глядевший на него.
— Ладно, если так, тогда слушайте, — Булат на секунду задумался, затем продолжил, — а оказался я здесь за убийство.
— Ты убил человека? — изумился Травкин.
— Ну, не совсем убил, — пожал плечами рассказчик, — так, одно, два, три ребра у него оказалось сломанными, ну и еще по мелочам…
— За что же ты его так? — с явным осуждением поинтересовался Удальцов. — Пьян наверно, был, в драке?
Булат отрицательно покачал головой:
— Нет, я был трезв. Просто этот чатлах ухаживал за моей сестрой, ей только шестнадцать лет исполнилось. Я ее предупреждал, чтобы она с ним не встречалась, но ахчик, в смысле девушки, в ее возрасте все глупые и ветреные. Словом, вскружил он ей голову, а когда выяснилось, что она в положении, отказался жениться. На Кавказе существуют древние традиции, как в таких случаях нужно поступать братьям обесчещенных сестер…