Эш был очень наблюдательным. Он был на пару лет младше меня и вел себя как следователь, но из-за нехватки денег ему пришлось работать баристой дольше, чем ему хотелось. Я была не лучше.
Я не справилась с ролью ведущей, не могла найти нормальную работу, хоть у меня было образование, и теперь продавала кофе в Портлэнде. В работе баристой не было ничего презрительного, но я задумывалась, не связано ли мое плохое состояние с угрызениями совести, что я делаю не то, что должна.
Все было не так плохо. Эш был милым, и я дружила с ним, как и с Шэй, Стивом и несколькими другими продавцами кофе. Мы веселились на работе, и, когда не приходили такие, как Ларри, требующие необычного напитка, или Мардж, старушка, платящая монетками, работа была без стрессов и позволяла продолжать жить в доме родителей без чувства стыда. И это отвлекло меня от страданий, что длились несколько недель после возвращения из Сиэтла.
О, да, Сиэтл.
Мне не нравилось говорить об этом, как и думать о том времени. Наверное, потому меня терзали сны — подсознание выталкивало их, как кости из могилы.
Если мягко, декабрь был адским. Я была во тьме, боялась, что не выберусь из нее. Но я смогла выбраться из депрессии, удерживая себя ногтями. Помогла моя младшая сестра Ада — она позволяла выплакаться на ее плече. А рыдала я ужасно. Я слишком часто срывалась на истерику. Я еще не знала такой боли.
Может, мне повезло, что меня так часто игнорировали парни.
Работа тоже помогла. Она заставила меня ходить куда-то каждый день, выдавливать улыбку. Пытаться забыть боль, что еще пронзала меня порой, что усиливалась от определенных песен по радио, что оставляла меня с заплаканной подушкой утром.
Я не говорила с Дексом. Он пытался, но я не давала ему и шанса. Он звонил, когда разбил мне сердце, оставлял миллион голосовых сообщений, и я все удаляла (а потом разбила телефон в порыве гнева). Я поменяла номер, почту и ушла от жизни, что была, не связывалась с Джимми, Ребеккой или кем-нибудь еще из Shownet. Я ничего не имела против них, но было слишком сложно. Мне нужно было идти дальше.
Наступил февраль, мне стало лучше. Конечно, нельзя было все время чувствовать себя плохо. Я набрала вес, что сбросила тренировками в лагере, и была разочарована собой за то, как рисковала из-за программы. Рисковала сердцем.
Но я сделала выводы и выжила.
— Все еще хочешь прогуляться завтра ночью? — спросил Эш, глядя на меня, а не на вошедшего клиента. У него были красивые ореховые глаза. Они не привлекали меня в романтическом плане, а напоминали брата, какого у меня не было.