— Гоблины! Все мертвы! Всех перебили! Бегите, кто может! Прячьте детей… — кривоватая стрела, быстрым росчерком вылетев из придорожного леса, впилась в спину бегущего от поля крестьянину.
Мужик коротко взвизгнул, выгнулся всем телом, взмахнув руками и замедляясь, сделал ещё несколько шагов. Ещё два снаряда с глухим чавканьем впились в его тело, ноги человека подкосились и он рухнул лицом в пыль, всего в каких-то десяти метрах от замершего в ступоре вислоусого стража.
«Хорош в деревне охранничек! — мелькнула у меня мысль, в то время как сам я резко подобрался, впрочем так и не решив ещё для себя, что мне следует делать в подобной ситуации. — Как балду пинать, да на молоденьких девиц слюни пускать — так это он первый. А сейчас взял да завис!»
Впрочем, возможно, что зря я наговаривал на мужика. Тупил он относительно не долго. Подхватился, сорвался с места и с утробным воплем «Тревога», начал долбить деревянным молотком по висящему возле ворот колоколу, а затем, видя выбегающую из западной рощи потрясающую оружием зелёную толпу, отбросил бито в сторону и с харканьем упёрся плечом в тяжёлую створку.
А ведь знакомые всё лица, точнее носато-лопоухие морды. Штук тридцать, не меньше, вооружённые дубинами, тесаками, рогатинами и луками. Большая часть тварей обходились набедренными повязками, прикрывающими срам, но были и одетые поприличнее, и даже в броню. Хотя вещички были явно «трофейные», с чужого плеча, кое-как ушитые и подвязанные, дабы не мешать движениям.
И последние, надо сказать, были далеко не потешными обезьянками с длинными руками и короткими ногами. Нет — пропорции конечностей у них сохранялись, а вот ростом прибарахлённые гоблины были уже с невысокого мужчину, где-то под метр сорок, с довольно узкой грудью, объёмистым пузом и непропорциональными бицепсами размером с моё бедро! Этакие накаченные синтолом почитатели фастфуда и гамбургеров, облившиеся зелёнкой и вышедшие на тропу войны.
При этом двигались эти товарищи довольно-таки быстро, значительно обгоняя своих мелких сородичей. А один — так и вовсе взревев словно тепловоз под парами, рванулся вперёд и налетев на охранника, плечом сбил его с ног, первым ввалившись в обнимку с усачом в ворота деревни. Тот какраз успел закрыть одну из створок и сейчас тянул вторую за скобу, в которую вставлялся запирающий брус.
Наверное, усач бы справился, если бы не заржавевшие петли, ведь местные, по какой-то причине не только не запирали свои дома на ночь, но и сами ворота оставляли всегда нараспашку. Зачем, спрашивается, дежурить возле них днём, если в тёмное время суток горе-охранники сладко посапывают в собственных кроватках, а в деревню может заходить кто хочет?