Рослый гоблин с неестественно огромными мышцами, заверещав, схватился за пробитое солнечное сплетение, с недоверием и страхом уставившись на металлические звенья выходящие у него из груди. Рывок! И несколько взмахов серпом, уже не думая ни о чём кроме схватки, ведь краем глаза я заметил, что блонди отреагировала на мой приказ и поспешила спрятаться.
Бой! Я — сама смерть! Я — машина убийства, то ли выращенная в лаборатории, то ли пришедшая к зеленомордым уродцам из виртуальной японской игры. Тяжёлый шестигранный клиновидный грузик, с натужным воем кругами и восьмёрками вращается вокруг меня на податливой, такой удобной цепочке, сминая и разрывая плоть зелёных недомерков, так и прущих по мою душу.
Кусаригама — страшное оружие в умелых руках. Я фактически танцевал, отгородившись от мира бешено жужжащей цепью. То отпуская её в свободный полёт, то подтягивая к себе и нанося немыслимо быстрые и очень сильные удары, а вокруг множились смерти и воющие от боли недобитки, на которых к моему неудовольствию иногда приходилось отвлекаться. Пробитые головы, сломанные конечности и рёбра, жуткие раны серпом, порождающие взрывы кровавых брызг.
Отпрыгнув от очередного трупа, пропуская мимо пару стрел, почти не глядя метнул два оставшихся куная в надоедливых лучников. Попал по настоящему, правда, только в одного, второго ранило не смертельно, но кто бы мне раньше сказал, что это вообще возможно на таких огромных расстояниях по сути метательными ножами… До ушастых стрелков было метров пятьдесят, но ниндзючный сельхозинструмент буквально сбил в очередной раз прицелившегося гоблина, глубоко вонзись ему в черепушку. Второй увернулся и в этот момент из-за сарая выбежал парень, совсем ещё мальчишка, и всадил в бок носатому агрессору обычные четырёхзубые вилы.
Телепорт! В последний момент успел прикрыть парня, подхватив на серп уже падавшую на его голову дубину и резко крутанувшись, засадил пяткой в висок большого гоблина, отправив того в недолгий полёт.
— Брысь отсюда! — шуганул я бледного, подрагивавшего от собственной храбрости пацана и подпрыгнув, щедрой рукой метнул веером все имеющиеся у меня звёздочки в подтягивающихся монстров.
Попал в троих, но не летально, гоблины с визгом закрутились на земле в тщетных попытках выдрать глубоко вошедшие в плоть железки, поднимая пыль и щедро орошая её брызгами своей дурно пахнущей крови. Заметив краем глаза быстрое движение, я резко развернулся, взмахом посылая в полёт серп кусаригамы, чиркнуло на солнце остро заточенное лезвие, оставляя за собой длинную дугу и со смачным чавканьем впилось в основание черепа последнего из больших гоблинов, перед тем как попасться словно рыба на крючок, бежавшего ко мне на трёх конечностях на манер взбешённой гориллы, высоко подняв над головой огромную грубо выструганную дубину.