1911 год стал критическим в истории столыпинских преобразований. Нападки на премьера со всех сторон лишь усиливались. В газетах появлялись публикации о готовящемся покушении на премьера, аналогичные сведения приходили из других источников. Он чувствовал себя все более одиноко. Не сомневался в том, что его убьют, завещал похоронить его там, где это произойдет. Столыпин ясно оценивал свои перспективы и, говоря о слепоте окружавших его, указывал, что отсрочил революцию и его «жиром» можно будет еще лет пять продержаться. Отправляясь в Киев на торжества, посвященные 50-летию освобождения крестьян, он не взял с собой специально приставленных телохранителей. А в парадном кортеже для него даже не было приготовлено отдельного экипажа — пришлось воспользоваться любезным приглашением министра финансов В.Н. Коковцова.
1 сентября 1911 года Столыпин был смертельно ранен в Киевском оперном театре террористом Дмитрием Богровым. Киевский губернатор А.Ф. Гирс впоследствии вспоминал: «При самом начале второго акта, когда государь отошел вглубь аванложи, а П.А. Столыпин встал и, обернувшись спиной к сцене, разговаривал с графом Фредериксом и графом Иосифом Потоцким, я на минуту вышел к подъезду, чтобы сделать какое-то распоряжение. Возвращаясь, я встретил министра финансов Коковцова, пожимавшего руку встречным и говорившего: «Я уезжаю сейчас в Петербург и тороплюсь на поезд». Простившись с министром, я медленно пошел по левому проходу к своему креслу, смотря на стоявшего передо мной П.А. Столыпина. Я был на линии шестого или седьмого ряда, когда меня опередил высокий человек в штатском фраке. На линии второго ряда он внезапно остановился. В то же время в его протянутой руке блеснул револьвер, и я услышал два коротких сухих выстрела, последовавших один за другим. В театре громко говорили и выстрел слыхали немногие, но когда в зале раздались крики, все взоры устремились на П.А. Столыпина и на несколько секунд все замолкло. Петр Аркадьевич как будто не сразу понял, что случилось. Он наклонил голову и посмотрел на свой белый сюртук, который с правой стороны под грудной клеткой уже заливался кровью. Медленными и уверенными движениями он положил на барьер фуражку и перчатки, расстегнул сюртук и, увидя жилет, густо пропитанный кровью, махнул рукой, как будто желая сказать: «Все кончено». Затем он грузно опустился в кресло и ясно и отчетливо, голосом, слышным всем, кто находился недалеко от него, произнес: «Счастлив умереть за царя». Увидя государя, вышедшего в ложу и ставшего впереди, он поднял руку и стал делать знаки, чтобы государь отошел. Но государь не двигался и продолжал на том же месте стоять, и Петр Аркадьевич на виду у всех благословил его широким крестом».