— Взлома не было, — сказал он, остановившись на площадке и с прищуром глядя на дверной проем комнаты, где было обнаружено тело. — Профессор сам впустил убийцу в дом. Причем тот появился у него в тот же день, когда профессор намеревался уехать в Старгорье. И профессор знал этого человека. Знал настолько хорошо, что впустил в дом, и при этом так хорошо, что решил вести с ним беседу не в удобной библиотеке, где проводил большую часть времени, где был его кабинет и где явно принимал посетителей, а именно в той комнате, напичканной охранными боевыми артефактами. Вот только активировать их не успел…
На один короткий миг шеф из хмурого следователя-самодура превратился в просто молодого измотанного мужика. Он не улыбнулся, не стал ко мне добрее, но промелькнувшая в его взгляде человечность привела меня в чувство. Чуть удивившись этому внезапному проблеску, я смогла наконец полностью сосредоточиться на работе. Сладковатое зловоние все еще навязчиво било в нос, перед глазами стояла картинка увиденного, но теперь это не мешало мне думать.
«С другой стороны, может, и стоило бы изобразить из себя нежную фиалку?» — задумалась я на миг, но тут же отбросила эту мысль. Я хочу, чтобы меня считали милой и женственной, а не плаксивой истеричкой.
Слушая шефа, я то просматривала записи, то вносила в блокнот замечания Белянского, наконец сумев охватить всю картину происшедшего в доме.
— Значит, кто-то убивает людей, предварительно их обездвижив? — спросила я, пользуясь тем, что начальник увлечен и не против обсуждать дело с собственной секретаршей. — Но зачем такие сложности? Зачем закалывать их кинжалами? Да еще в глаза!
— Сразу видно, что вы, Бонс, не маг, — ответил шеф, входя обратно в комнату с телом. — Кинжалы — это одновременно и орудие убийства, и способ зачистить следы. Если это дело является звеном целой цепи преступлений, как я предполагаю, то Харт при обследовании оружия подтвердит присутствие остаточных следов заклинания, способного уничтожить душу человека.
Я не удержалась от восклицания. Даже не имея магического образования, о подобном я слышала.
— Значит, ни один маг не сможет прочесть последние воспоминания жертвы?
— Именно, Бонс, — согласился шеф. — И это самая отвратная ситуация из всех, потому что пока не слишком понятно, как связаны между собой три убитых мага.
— А то дело из архива? — спросила я, вспомнив, что в описании убийства тридцатилетней давности также присутствовали кинжалы. — Как оно связано с этими убийствами?
— Это еще предстоит выяснить, — поморщился Белянский, стягивая перчатки. — Надеюсь, оно прольет свет на эти убийства.