– Сагрут?
– Страшная гадость, – заявил Брюн. – На вкус как скисшее молоко и лошадиная кровь.
Тэм поморщилась:
– Фу! А из чего делают сагрут?
– Из скисшего молока и лошадиной крови.
– А-а.
– Вот, держи. – Брюн вручил ей две чашки. – Отнеси одну Родерику. А я дам чаю Кьюре.
– А как же Роза и Вольное Облако?
Шаман лукаво подмигнул:
– Их мы сегодня не увидим.
– Ясно.
– Ты же понимаешь, о чем я? – добавил он и снова подмигнул.
– Понимаю, – ответила Тэм.
– Потому что они…
– Пока, – сказала она.
– …занимаются сексом, – заявил Брюн, но Тэм уже поднималась на крышу ковчега.
– А шляпа-то зачем? – спросила Тэм у Родерика, прихлебывая чай и глядя на заснеженные леса на обочинах.
Сатир достал фляжку и налил в свою чашку какой-то янтарной жидкости.
– Нравится, да?
Тэм с любопытством рассматривала охапку жестких песцовых хвостов.
– Ну, типа того.
Посредник прищурился:
– По-твоему, дурацкая?
– Ага, – кивнула Тэм. – Я таких дурацких шляп в жизни не видела.
Родерик фыркнул и протянул ей фляжку:
– Бренди хочешь?
– Нет, спасибо. У меня и так похмелье.
– Вот и похмелишься. – Он плеснул ей в чашку, потом спрятал флягу и с довольным вздохом отпил свой чай.
У Тэм чая оставалось на донышке, так что сделанный глоток был почти чистым бренди. Оказалось совсем неплохо: рот наполнился вкусом слив, а по телу пробежало приятное тепло. Она посмотрела на север, где на горизонте высился Заиндевелый кряж в снежной мантии. Подмораживало, и лучи дневного солнца сверкали на доспехах коней, впряженных в ковчег.
«Родерик прав, – подумала Тэм. – Голове-то полегчало».
Посредник снова взялся за вожжи и заявил:
– Шляпа защищает меня не хуже шлема. И вот эта рубаха, и штаны, – продолжил он, указывая на ярко-розовую сорочку и просторные белые панталоны, – чисто доспехи. Ну и сапоги, конечно. – Он топнул твердой кожаной подошвой по подножке.
Тэм снова осмотрела шляпу, пытаясь сообразить, нет ли в ней твердого наголовника. Может, в песцовых хвостах спрятаны железные прутья?
– Как это?
– Наряд скрывает все – и мои рога, и копыта, и все остальное. – Он махнул чашкой над коленями. – Если бы народ узнал, кто я, меня бы чурались.
Издалека донеслись взрывы смеха. Тэм обернулась, посмотрела на возки и подводы, которые тянулись за ковчегом по извилистой бурой дороге.
– А Вольница знает?
– Некоторые знают. Ну, Пенни, понятное дело. Многие не первый год следуют за нами, мы с ними сроднились. А вот если б меня какой-нибудь загонщик застал с голой задницей… – Родерик сделал очередной глоток и облизнул губы, – то сидел бы я теперь в клетке или, хуже того, дрался бы насмерть на какой-нибудь захолустной арене.