Через некоторое время дверь тихонько приоткрылась и в палату робко вошла Любовь Павловна и остановилась у входа, — Мужчины, вы уж меня извините, что я вам здесь в субботу переполох устроила. Старая стала, совсем, ноги не держат. Она замолчала и опустила голову. Все загалдели, одновременно пытаясь успокоить бедную женщину: дескать, какая она старая, да какие проблемы, да с кем не бывает, и в том же духе.
— Любушка ты ещё ого-го. Был бы я помоложе, я бы тебе это доказал. Ну а сердце и у молодых шалит, с кем не бывает, — подвёл итог Алексей Иванович.
— Скажете тоже, Алексей Иванович, — слегка зарумянилась женщина и подошла ко мне, — вас Максим зовут?
— Да, Любовь Павловна, и пожалуйста, обращайтесь ко мне на ты, — поспешно ответил я.
— Хорошо Максим. Я тебе ещё пижаму больничную принесла, отдельно куртка и штаны. Может, тебе в ней удобнее будет ходить, — она протянула мне свёрток.
— Спасибо, я потом померю, — я забрал свёрток и положил на кровать, — вы присаживайтесь, Любовь Павловна.
Я пододвинул ей стул, и она с облегчением на него присела.
— Максим, я тебе яблочко принесла и печенье «Юбилейное», Витька мой очень его любил, особенно с маслом, попьёшь чайку, — она протянула мне небольшой пакет.
— Да зачем вы хлопочете, Любовь Павловна, мне всего хватает, нормально кормят у вас, — попытался отказаться я.
— Бери, бери мне не трудно. И знаешь, Максим, — она замолчала, но тряхнув головой, решительно продолжила, — можно я буду заходить к тебе иногда. Мне Маринка рассказала твою историю с потерей памяти. Пока родственники твои не найдутся, я за тобой поухаживаю, а потом уж ладно.
И она подняла на меня свои зелёные глаза, конечно с возрастом цвет их немного поблёк, да и пролитые слёзы не прошли бесследно, но в молодости эти глаза разбили не одно мужское сердце. А ещё в них было столько боли, тоски и одиночества, что я, вспомнив, что я тоже абсолютно один в этом новом мире, поспешил успокоить несчастную женщину.
— Конечно, заходите, Любовь Павловна. Когда хотите, буду очень рад вас видеть. А можно я к вам в кабинет буду иногда заходить? — быстро проговорил я, не отрывая от неё глаз.
И я увидел как в зелёных глазах, усталой женщины, зажглись искорки, даже морщинки разгладились в уголках и она, наконец, улыбнулась и ещё долго молча смотрела на меня.
— Конечно, заходи, буду рада. Ну ладно больные поправляйтесь. Пойду я, — поднялась она и вышла из палаты.
— Да, подкосили годы Любушку, — проговорил ей вслед Алексей Иванович, — я ведь её давно знаю. Ещё на скорой когда работал водителем — она молодой медсестрой была. За всю работу хваталась, каждому больному помочь хотела. Ну а потом муж у неё серьёзно заболел, да и умер вскоре, а она с пацаном осталась одна. Сердце стало беспокоить, вот она и перешла сюда в больницу, а потом и сына потеряла. Досталось короче ей в этой жизни. Ты уж осторожней с ней, Максим, не обидь ненароком. Ведь она в тебе сына видит. Ну, ты вроде парень нормальный, положительный.