Наш рейд закончился километрах в десяти от деревни Афанасьево. Дальше, судя по трофейной карте, в двадцати пяти — тридцати километрах проходит линия фронта. К нашим ведет только одна дорога, воспользоваться которой мы вряд ли сможем. Здесь прифронтовая полоса и даже маскировка под противника не поможет. Да и соваться туда без знания паролей бессмысленно, первый же пост поднимет тревогу. Правда, немного в стороне на карте обозначена какая-то наша часть. Только не понятно, толи это плацдарм для наступления, то ли очередной малый котел. Из-за болотистой местности, делать какие-то предположения не возможно. Вполне может оказаться, что на позиции ведет только одна дорога, к которой немцы не могут подобраться через топи. А наши не отходят, так как могут простреливать тылы противника. Другого объяснения сидения на болотах, я не вижу.
Через час после того как мы встали лагерем на нас вышла разведка окруженцев, которую привела Ершова. Возглавлял ее командир со знаками различия политработника, он так и представился:
— Политрук Осипов. Красноармеец Ершова сообщила, что Вы разыскиваете именно нашу группу.
— Капитан Песиков. У меня распоряжение Военного совета фронта, для генерал-лейтенанта Болдина.
И пресекая возможные вопросы по подтверждению моего статуса и полномочий, знакомлю Осипова со своими бумагами. Вот и опять они мне в немецком тылу пригодились, а так доказывай, что я тот, кто есть. Дальше я в сопровождении группы пограничников, изображающих мою охрану, через лес направились в расположение отряда.
Болдин, стоя в группе старших командиров, среди которых было еще два генерала, ожидал нас с явным нетерпением. Остальные тоже были слегка взволнованы. Оставив пограничников на краю лагеря, что бы не пугать собравшихся, а то еще примут их за конвой, я подошел, представился и коротко доложился. Информация, что их ищут и готовят эвакуацию, была встречена с нескрываемым облегчением и искренней радостью. Меня засыпали вопросами, обычными для окруженцев. Первым делом пояснил, что наши войска прочно удерживают противника на линии Холм-Жирковский — Ярцево — Ельня. Отвечая, рассказал новости почти недельной давности, объяснив, что поиски начали более чем на сто километров западнее.
— Хватит этого столпотворения, — привел всех в чувство Болдин, — прошу в штабную палатку, там и поговорим более детально.
О том, как группа командиров отступала от границы, я примерно уже знал из рассказа пограничников. Всякие уточнения и дополнения мне были не очень интересны, но выслушал я их внимательно. Понимал, что сейчас обкатывается вариант доклада в Ставку. Из последних достижений отряда был разгром остановившейся на ночную стоянку немецкой части. Об этом я уже тоже слышал от Лизы. В распоряжении отряда появились две рации но, не имея кодов и позывных, связаться с командованием не получилось, так как старые варианты не сработали. Были и трофейные карты. Ради интереса мы их сравнили. Отметки на моей и лежащей на столе, во многом совпали, разве, что мои данные были свежее.