Последнюю фразу Тамара произнесла совершенно спокойно, а затем, хлопнув дверью так, что аспирант вздрогнул и выронил тряпку на ботинки, ушла из аудитории…
Валера Уманов вдруг понял, что влекло его к этой худой, невзрачной девушке. Он увидел свет, чистый и ясный, в ореоле которого она произносила всегда слова правды. Уманов стремглав бросился вслед Сможенковой.
Главный врач Томской психиатрической больницы в небольшой комнате для «особых» посетителей принимал куратора клиники, майора КГБ Станислава Ивановича Куркина. Сегодня Куркин был особенно деловит и от традиционной рюмки медицинского спирта отказался. Дверь бесшумно закрылась, как только майор переступил порог секретной комнаты. Он быстро достал из черного «дипломата» копию документа с грифом «секретно», заверенную начальником Томского управления КГБ. Внизу размашистом почерком стояла роспись «Заместитель председателя КГБ СССР Крючков В.А.»
— Иван Афанасьевич, ознакомьтесь с данным документом! — Куркин протянул машинописный лист главному врачу института.
— А что это? — Доктор начал шарить по карманам в поисках очков.
Куркин взял очки с холодильника и протянул ему:
— Разрешение на применение СП-108. Мы называем препарат «сывороткой правды». Он применим к больному, который был доставлен вчера с Бакчарского района.
— Да, конечно, понимаю! Однако у Варенцова Ивана Петровича высокая температура и подозрение на воспаление легких, сегодня его должны осмотреть пульмонологи.
Главный врач осторожно взял бумагу и, водрузив очки в золотой оправе на крючковатый нос, стал медленно её читать, шевеля губами. Лист в трясущихся руках подпрыгивал.
— Да вам, дорогой доктор, пора принять спиртяжки, вы случайно того, не перебрали вчера, а? — Станислав Иванович рассмеялся.
— Нет, товарищ майор, абсистентного синдрома у себя не наблюдаю!
— А по-русски, это как? — Куркин начал разминать папиросу.
— Похмельный синдром, уважаемый! И прошу не курить, иначе мы окажемся в душегубке, здесь нет вентиляции! И все же меня интересуют как врача противопоказания этого препарата! Профессор Варенцов — ученый, а не бомж, простите! И если с ним что-нибудь случится, отвечать придется в суде мне!
— Я уверен, что ссылаться на распоряжение, оформленное по всем правилам и которое держите у себя в руках, вы не будете даже в суде! — Куркин усмехнулся и спрятал «беломорину» в серебряный портсигар с выгравированной надписью «За безупречную службу».
Пожав сутулыми плечами, главный врач повернулся к сейфу, открыл его и достал два пенициллиновых пузырька с препаратами, одно из которых называлось, судя по этикетке, «Дот-108», а другое — «Антидот-108». Куркин уселся на диван и нажал в кармане кнопку записи портативного магнитофона: