— Если бы ты нормально попросил, я бы могла и сама дойти.
— Ладно, прошу. Садись, пожалуйста.
Добавив последнее, он как бы невзначай склонился надо мной и на мгновение коснулся своими губами моих.
— Ну… ладно.
* * *
В комнате играла тихая ненавязчивая мелодия, свет был слегка приглушен, а по полу были разбросаны красные лепестки роз — все в лучших традициях любовных романов.
Около окна стояла высокая светловолосая девушка. Она, не замечая ничего вокруг себя, просто смотрела вниз, туда, где, обнявшись, стояли двое хорошо знакомых ей людей. Саша и Маша. Один — бывший и когда-то безумно любимый парень, вторая — горе-соседка по квартире с ужасными музыкальными вкусами. Оба они безумно раздражали ее, Олю, хотя поодиночке она их почти никогда не вспоминала.
— Вот уж нашли люди друг друга. Наркоман и дура, — с раздраженной улыбкой пренебрежительно прошептала Ольга.
— Оленька, ты чего там стоишь? — приторно-сладким голосом спросили за спиной, и девушка нехотя обернуться, чтобы ответить и посмотреть своему собеседнику в глаза. В эти маленькие змеиные глазки, глубоко посаженные на кривом, изуродованном угрями лице, и на противную алчную улыбку на растянутых, как у жабы, губах.
До чего же отвратительный тип… Но что поделать, приходится его терпеть, ведь других кандидатур на роль парня у Оли уже попросту не находится.
Кто-то, может быть, задался бы вопросом: зачем встречаться с противным тебе человеком, обниматься с ним и целоваться? Зачем, если в таком случае уж лучше остаться одной, чем быть с тем, кто тебе не нравится?
Но Машина соседка с этим не согласилась бы, так как знала, что нормально жить без чьего-нибудь присутствия рядом у нее не получится.
А все из-за дурацких ночных кошмаров, которые стали посещать ее после того, как она рассталась с Сашей и попыталась его отравить. В них Ольга неизменно оказывалась за столом, накрытым почему-то на кладбище, напротив своего бывшего парня-наркомана.
— Я мог уже гнить в земле и мучиться в аду за свои грехи, Оль. Но все еще жив. Как думаешь, почему? — спрашивал он всегда, сидя на стуле и глядя неестественно черными глазами в сторону пустой глубокой могилы в полуметре от них. — Скажи мне, Оль, скажи, скажи… Я ведь все равно тебя не оставлю, пока ты не ответишь!
— Не знаю.
После этих слов Саша неизменно поднимался из-за стола, хватал Ольгу за руку и сталкивал в могилу, после чего с улыбкой закапывал.
— Лишь по Его милости он не умер, — шептали на дне могилы, но девушка никогда не запоминала этих слов, единственно правильного ответа на заданный вопрос.