– Что ж, ничего… И давление приличное. Прилягте, пожалуйста.
Он долго выслушивал Нарбутаса, передвигая холодную мембрану по обширной груди кузнеца, мял живот под ребрами.
– В данный момент не обнаруживаю ничего угрожающего, – заявил он, отвалившись наконец от Нарбутаса. – Можете успокоить ваших друзей. Они только что опять звонили с завода.
Нарбутас вздохнул с облегчением. Теперь доктор Стубра казался ему удивительно симпатичным и красивым.
– Значит, ничего?
Он переспросил просто для того, чтобы доставить себе удовольствие еще раз услышать эти приятные слова.
Врач не отвечал. Он усердно строчил в толстой тетради, а потом на узких длинных полосках бумаги.
– Я вам, голубчик, все распишу. Щадящая диета. Никаких супов. Ничего жареного. На ночь не есть. Не курить…
– Я не курю, – радостно вставил Нарбутас.
Доктор Стубра продолжал, склонив над бумагой свое топорное лицо, окаймленное артистической шевелюрой:
– …небольшая прогулка перед сном. Ни в коем случае не утомляться. Вы, – он поднял глаза, – вы кем там на заводе?
– Я, доктор, кузнец. Я, значит…
– Кузнечную работу придется оставить. Легкие паровые куриные котлетки…
– Оставить? – переспросил потрясенный кузнец.
– Ну, – сказал врач, – какую-нибудь там легонькую работенку вы можете выполнять.
Нарбутас смотрел на него с ужасом: понимает ли этот медик, что он говорит?
– Доктор, – спросил Нарбутас тихо, – какая у меня болезнь? Говорите прямо, не бойтесь. Мы с вами мужчины…
Стубра улыбнулся, сверкнув не по летам молодыми зубами.
– Бог с вами, голубчик. Ваша болезнь называется: возраст. Вам нужно прежде всего хорошенько отдохнуть. Лучше всего в санатории. Знаете, там и процедурки…
– Подождите, доктор…
– Да вы не беспокойтесь, путевку мы вам обеспечим.
Кузнец отер с лица пот.
– Понимаете, доктор, тут вот какая штука: мы взяли шефство над колхозом, нам надо отремонтировать…
Врач прервал его нетерпеливо:
– Вы инвалид. Понятно?
И он повторил раздельно.
– Ин-ва-лид.
Взглянув на притихшего Нарбутаса, доктор смягчился и сказал:
– Хватит, дружочек, поработали. Вам давно пора на пенсию.
Нарбутас крикнул:
– Бросьте вы это! Я же никогда в жизни не болел.
Доктор положил руку кузнецу на плечо. Темное, грубо сколоченное лицо врача вдруг осветилось жалостью.
– Да, да… – сказал он мягко. – Я понимаю… Затянувшаяся молодость. Я сам пережил это… Что делать! Все когда-нибудь кончается.
Нарбутас пробормотал:
– Так скоро…
Стубра укоризненно покачал головой.
– Уж вам-то плакаться грех. У вас подъем длился долго.
Нарбутасу всегда казалось, что жизнь только-только началась.
– Конец, значит… – сказал он.