Ну да, он прав хотя, когда стану побогаче, конечно и серебром делиться стану, но пока лучше приобрету стрелы, продукты и на другие общие расходы пойдёт. Урожай-то не скоро. Товарищи особенно из бывших душегубов свои заначки известно на что тратят — по деревням брагу скупают. Приходится правителю заботится, приобретать жито и раздавать нуждающимся.
Когда вернулись, рынок уже опустел, торговля закончилась. Нас дожидались только кузнец с сыном и Еремка с Иваном. К нашей весёлой кампании подбежали с надеждой. Видимо пропащую так и не нашли. Пройдясь по опустевшему базару, я глянул на всё ещё раз как говориться свежим взглядом.
— Кузнец, а ты в коробах-то своих смотрел?
— Чесо?
— Чесо, чесо! Сундуки у тебя не закрыты, вот чесо! А у этого под крышкой вообще щёлка, видишь, чтоб воздух внутрь поступал.
Бородач хотел надавить и захлопнуть, но его остановили.
— Ребёнка задавишь, бугай!
— Коего ребятёнка? — Удивлённо пробормотал простофиля и тут же резко распахнул сундук.
Его любимая девочка Луша-клуша преспокойно спала, сложившись в три погибели, подсунув ладошки под пухленькие щёчки. Крутое женское бедро упираясь в крышку, не давало ей закрыться, позволяя нормально дышать свежим воздухом. Наверняка и подглядывала шутница поначалу на суматоху, хихикая, пока не сморило. Теперь пусть сам ротозей с дочкой разбирается. Не знаю, что озорница папаше наплетёт, всыплет он ей или простит любя, но мне примерно понятно: бесится подросток со скуки. Небось с подружками на танцульки очень редко попадает прелестница, всё время в разъездах, постоянно между папаней и братом. Экстрима красотке не хватает и женского общества, вот и решила в прятки со всем миром поиграть.
Не успокоился только Еремка.
— Коваль, ты еси усе торжище ныне взбаламутил, князя от забот оторваша. Уся рать прыгаша округ тя, честных людёв пужала. Виру даждь! — И протянул ладонь в характерном жесте.
В принципе мальчишка прав. Дружинники окружили их, одобрительно зашумев. Пришлось бедолаге раскошелится на всех моих парней по ковшу пива на брата, а чтоб возместить себе убытки, продать нам железо для стрел, до последнего скрываемое в загашнике.
В обиженное личико Луши при прощании смотреть не хотелось. Сама виновата. Пусть теперь сопит и потирает попку, после экзекуции вожжами. Зато какие же были удивлённые и счастливые глазёнки у Млады, когда она увидела подарки! Даже когда примерила, стряпуха не могла поверить, что это всё ей! Я вывел на улицу и прогулял хозяюшку в богатом наряде перед всем честным народом, как говорится. Пусть покрасуется, заслужила. Правда люди смотрели не долго, стали прятаться потихоньку и уводить детей. Я покосился на спутницу. Радость и страх постоянно меняли её лицо. Не знаю уж чего трусишка боялась в этот раз? Может быть такого непривычно пристального внимания к своей персоне? А возможно того, что мужчины на площади на виду у всех открыли тот бочонок с мёдом, оказавшимся хмельным напитком, горланили пьяными голосами и громко приглашали друзей. Пришлось скорее увести барышню в наш огороженный дворик. Лишь там она наконец расслабилась.