— У тебя морщинка на лбу, — вырвал меня из размышлений Вил. — Вот тут, — и он дотронулся до места чуть выше носа, между двух бровей. — Не хмурься.
Его теплая рука лежала на моей талии. Мы танцевали уже второй танец подряд, и дыхание немного сбилось, но Вил уверено вёл меня в танце и останавливаться не собирался.
— Я просто…
— Не думай о политике, — попросил он, кружа меня. — Я тебя целых две недели не видел, а ты хмуришься, — с обидой в голосе сказал он.
— Я больше не буду, — пообещала ему и улыбнулась заготовленной улыбкой.
— Нет уж, лучше хмурься, — сказал он.
— Тебе же нравится моя улыбка! — обескураженно сказала я.
— Только не эта, когда ты натягиваешь губы. Уж я то знаю, когда ты искренна, а когда нет. Я хочу видеть тебя настоящей, а не весь арсенал твоих масок.
Я громко рассмеялась, привлекая внимание других гостей бала.
— Вот! Узнаю мою Олли!
Мы протанцевали ещё два танца, а потом отошли к столику с закусками, где набрали себе две тарелки и, запыхавшись, пили вино. У меня горели щеки, и в этом платье было безумно жарко, а Вил хотел ещё и свой камзол на меня надеть. Он был уверен, что я замерзла.
На горизонте появилась мама.
— Я ведь тебе говорила, что громко смеяться на людях — это неприлично! — заявила она.
— Мама, — устало произнесла я.
— Я плохо тебя воспитала, — сказала она. — Надо было позволить упасть тебе разок лицом в грязь на каком-нибудь семейном обеде, чтобы ты запомнила об этом на всю жизнь!
— Леди Черн, я не вижу ничего предосудительного в том, что моя невеста громко смеётся, — вступился за меня Вильям.
Мамины глаза сузились. Вил был выше неё на целую голову, но маму это не смущало. Она только ещё выше задрала подбородок.
— Громкий смех — это признак радости и счастья. Счастье редкий гость в семье аристократов, поэтому кто-нибудь обязательно попробует у вас его отобрать. Не забывайте об этом, дети! — сказала она, набрала себе тарелку и ушла к фонтанам.
— Твоя мать — удивительная женщина, — сказал Вил. — Ещё вина?
Мы выпели, алкоголь туманил, обостряя чувство безграничной радости. Мама права — я счастлива с Вильямом, безумно люблю его и мне даже страшно представить, что кто-то может его у меня отобрать!
Мы выросли вместе. Родовое поместье герцога Мертва находится в двадцати километров от поместья рода Черн. И наши родители часто наведывались в гости друг к другу. Взрослые садились за стол, а мы носились по замку как угорелые, мечтая найти приведение. Однажды убежали в Мёртвый лес посмотреть на умертвий. В итоге, наткнулись на целую толпу и отбивались мы от них вместе, стоя плечом к плечу. Он всегда был в моей жизни, даже когда уехал учиться в университет, всегда писал мне, а я ждала этих писем как десерта в конце ужина. Он настолько плотно осел в моей жизни, что без него это будет уже не жизнь, а жалкое существование.