— Вот и славненько! Потерпи, душа моя, скоро на месте будем. Там и узнаешь путь-дорогу в свои края. Если бабке понравишься, конечно. Со старухой не спорь, гляди ласково, ступая мягонько, коготочки спрячь, словно кошечка домашняя. Любишь, небось, кошек, красавица?
— Мне, знаешь ли, не до питомцев сейчас. Голова кругом идет от всех ваших чудес! Пойдем уже поскорее, только можно я сама, ножками, так сказать. Мне как-то привычней…
— Эх, ты, кулема! Лучше бы я тебя перенес через Мертвый лес, но раз прогуляться желаешь, против не буду. И зверей ты любишь, как я погляжу, авось и звери тебя не тронут…
— Люблю животных, — согласилась Леда, — только смотря каких!
— Пушистых, да ласковых, тех, что до смерти забаюкать могут…
— Видно на свободу вы не торопитесь, Сват Наум! Что ни слово, то загадка.
— Да, какой же я тебе-то сват, дядькой лучше зови. Ну, пойдем, кулемушка дорогая, коли не шутишь.
— Обзываться, пожалуйста, бросьте! Я сейчас очень серьезно настроена. Я до сих пор не могу поверить, что это все со мной происходит на самом деле. Мне как-то не до веселья и приколов. Чужой непонятный мир, страшенные обитатели!
— Э-э, моя ты красота! Дед Лесной да Болотная Бабка — это же разве страшно, даже топляки — тьфу, нежить тухлая. Есть и похужее твари, особливо те, что с крылами по небу летают, да дышат огнем. Ладно, хоть тот, из Гнездовья, своих, говорят, не трогает, даже бережет-защищает. А, ну, как останется один, да одичает совсем? Где тогда искать на него управу? Округу разорит в одночасье, по миру пойдем, если кто живой будет.
— Погодите, ничего не пойму! Кто останется один? Местный Дракон? Ой, ужас! У вас тут и такое бывает? И далеко он живет?
— Сказал же тебе, недалече его Гнездовье. Вот же ты недотепа какая, память девичья, приблуда залетная. Навязалась на мою голову, тошнехонько такой недотепе служить!
— У вас есть чудесная возможность от меня избавиться — отправьте меня в Мой Мир, наконец!
— Избавиться я от тебя мог еще на реке, нежити только того и ждали, да я-то не совсем падаль, помню твое добро. Отплачу сполна, полный короб отмерю.
Леда зажмурилась, представив на мгновение, что летит с лодки прямо в голодные раззявленные пасти кровососов.
— Спасибо, вам, дядя Наум! Ведите меня к своей бабке или куда там надобно.
— Вот и ладненько! Там и распрощаемся по добру, по здорову.
Леда старалась шагать быстро, пытаясь не отстать от задорного молодого голоса, что, посвистывая, вел ее за собой по заболоченной луговине до леса. Да и можно ли было тот сухостой лесом назвать? Торчали из земли голые стволы деревьев, точно колья, с ободранной корой. Кучи валежника преграждали путь, а в сторону шагнешь — увязнешь в трясине.