— Ну, коли так, спать ложись. Утро вечера мудренее.
Нехотя забралась Леда по чахлой лесенке в темное нутро избы. Пахло грибами и сухой травой, огня никто не зажигал. Старуха молча указала гостье на широкую лавку в углу, и девушка смирно прилегла на старенький овечий тулуп. Назревала ночь…
Прикрывшись краешком ветхой овчины, Леда тщетно силилась разглядеть в полумраке убранство избы. Чистенько вроде, паутины не видно, от лавки старым деревом тянет. Сама же хозяйка копошилась у печки, стучала ухватами, что-то бурча под нос. Какой уж тут сон! Но глаза сами закрывались, тело просило отдыха, а ум желал немного отвлечься от суматохи странного дня. Вскоре Леда задремала. А вот проснулась от монотонного пения за окном, голову от лежанки тотчас приподняла и прислушалась. Чужой, вроде как мужской грубый голос уныло тянул простую мелодию:
— Скрипи нога, скрипи липовая, все люди спят, все звери спят, один я не сплю, по ночам брожу…
Затрещали половицы у порога, и кто-то тяжелый грузно ввалился в избу:
— Здорово, мать! Кто у тебя есть? Кажись, девкой пахнет!
Леда сонно моргала, пытаясь полностью закутаться в свой тулупчик, отползти подальше к стене. Вошедший человек был велик ростом и широк в плечах, настоящий великанище, как только в этой низкой избенке помещался. А вот вместо ноги у него была деревяшка, это Леда почти сразу сообразила, когда чужак приблизился к ее лавке, неловко заваливаясь на целую конечность. Опирался мужик при этом на здоровенную палку, что сама прежде жила стволом молодой березки.
— И, правда, девка! Молодая, ладная…
Здоровяк шумно потянул воздух носом, громко фыркнул и усмехнулся недобро, зависая над скорчившейся под овчиной девушкой.
— Себе возьму. Женой сделаю.
И тут старуха неожиданно громко и властно подала голос из своего угла:
— Остынь, Михей, может, не про тебя товар! Не решила я еще с ней…. Иди лучше, варева похлебай, да ложись-ка отдохни. Устал, небось.
Чувствуя с тоской, как сильные ручищи бесцеремонно сдергивают с нее подобие одеяла, Леда решительно поднялась и села на лавку.
— Чего вы пристали ко мне? Вы здесь кто? Хозяин? Ну, так я в гостях у вас, имейте совесть и проявите уважение. Я из другого мира, совсем не сказочного, а тут у вас заблудилась немножко и скоро меня бабушка отправит домой. Ведь, правда, же? Да?
Леда с отчаянной надеждой глянула на старуху, что, оказывается, полночи вертела колесо деревянной прялки, наматывая на веретенце тонкую шерстяную нитку.
— О чем это девица толкует? Вразуми-ка меня, мать, сам я не домыслю.
Чужак ли, хозяин круто повернулся к той, что упрямо называл матерью. Бабка отложила свою работу и уперлась сухими, сморщенными кистями в свое сиденье, хмуро поглядывая на Леду.