— Михей Потапыч! «Может, зря я все это затеяла… Радуню и так найдут, не могла же она далеко убежать, зачем? Не будет ведь долго на мать родную обижаться, скоро отзываться на крики начнет, сама выйдет к людям».
— Михей Потапыч! Появись на минуточку, повидаться пришла! «Э-э… да разве услышит, может, отдыхает давно на печи у бабулечки своей допотопной, колобками закусывает».
За спиной Леды послышалось вдруг знакомое хмыканье:
— Чего шумишь-то? Аль какая беда стряслась?
Девушка круто повернулась к мужчине, прямо повела разговор:
— Подружка моя потерялась. Змеева племянница. Молоденькая совсем, с мамой поссорилась и на зло родне в лес убежала. Поможешь найти?
Медведь лишь плечами пожал, мотнул головой:
— Что ж не помочь? Я здешние места как свою ладонь знаю. Найду девку, приведу домой.
— Вот спасибо, Михей! Я не сомневалась даже…
— Рано благодаришь. Ленту бы хоть дала, что девка носила, другую какую вещь.
— Не подумала, разве только… вот, украшение мне Радуня дарила, но давненько уже сама ношу.
Леда сняла с шеи золотую цепочку и протянула Михею дракончика. Медведь его на руку принял, поднес к лицу:
— Тобой, кажись, пахнет. И еще прежний запах есть, совсем ведь еще дитя, яблочко медовое, как бы кто здесь не обидел. Надо скорей искать…
Михей бросил Леде оберег и тут же скрылся из виду, словно его и не бывало.
— А я-то как же? Меня кто проводит обратно?
Леда растерянно головой вертела, пытаясь припомнить, с какой стороны она вышла к воде.
— Здесь, что ли, обождать или самой звать на помощь? Еще и на меня будет народ время тратить. И правда, кулема… Да и Михей хорош, думает, что для меня лес тоже дом родной.
Сжимая в руках «дракончика», девушка неуверенно двинулась от омута в лес. Да только ходила, видно, кругами и вновь вышла на знакомое место, теперь, похоже, совсем с другой стороны. Вроде и невелико озерцо, да укрыто зарослями камыша и рогоза. Ивы плакучие наклонились к самой воде, листья точеные омывают.
— «Грустно, хоть плачь. Пошла подругу искать и сама заблудилась. И Михея снова звать совестно. Обожду. Хоть до самой ночи буду тут сидеть. Найдут Радуню и за меня примутся. Тот же Михей».
И еще пыталась девушка отыскать приметные тропки, да все без толку, будто какая-то неведомая сила возвращала ее назад к тихой заводи в глубине леса. Наконец, устала Леда, смирилась, уселась на бережок, сама над собой потешаться:
— Ну, вылитая сестрица Аленушка, что из-за братца плачет. Васнецова только не хватает, чтобы такой момент запечатлеть.
Много ли, мало ли сидела Леда на прибрежной кочке, в окружении молодой ивовой поросли, вглядывалась в кружочки зеленой ряски на спокойной воде. А вон там, чуть поодаль белые кувшинки растут… Паучок-водомерка как по льду прокатился по туго натянутой водной глади… Плеснула мелкая рыбешка, а может, лягушка с коряги прыгнула.