— Красивый, — соврал Бучила.
— В отца удался, — растаяла Лукерья.
Рух повертел ребеночка, потряс и приложился ухом к животу, ожидая услышать сам не зная чего. Дите и дите. Показалось матери? Мамки они такие, чуть младенчик чихнет — кричат караул и лекаря требуют. Зеркало нужно, самое верное средство. Отражение не обманешь, в нем всё обретает истинное лицо. Одна закавыка — где ж его взять? На всей новгородчине зеркало не у всякой графини есть, а простому люду вообще неча на свои грязные рожи смотреть. В Москву с заморышем ехать? Бучила скривился, представив, как врывается в царские палаты с требованием зеркал. Живо на кол усадят, а младенчика бросят на съедение псам. За цену зеркала можно деревеньку со всеми потрохами купить.
Бучила задумчиво поглядел на кадку с водой. Можно там отражение посмотреть, но дело гиблое — водичка обманет. В печке громко лопнул уголек, догорающие дрова занялись синим огнем.
— Веник можжевеловый в люльку клала? — спросил Рух.
— Клала, Заступушка, клала, — закивала Лукерья.
— Одного оставляла?
— Ни на мгновеньице, — Лукерья перекрестилась.
— Глаз не спускали, — буркнул дедок. — Чего мы, порядку не знаем? Пока не крещен, на виду должон быть, вот мы и следили, и старуха следила, хоть и слепая совсем.
— Слепая, слепая, — подтвердила бабулька. — Одним глазиком и вижу теперь. Нет ли у тебя, Заступушка, зелья от глаз?
— От глаз есть, — ухмыльнулся Бучила. — Как намажешь, глазки и выпадут, ни забот, ни хлопот. Нет, бабушка, не по моей это части, ты к Устинье ступай, от ее зелья если в конец не ослепнешь, то точно видеть начнешь. Свет все время горел?
Лукерья замялась, исподтишка переглянулась с отцом и призналась:
— Три ночи назад сильно разоспалась, умаялась видно, всегда за лучинкой следила, а тут недогляд. Проснулась под утро, а в избе темнущая тьма.
У Бучилы неприятно екнуло в животе.
— Моя то вина, — нахмурился дед. — Обычно до свету маюсь — глаз не сомкну, а тут сморило старого дурака. Вродь только прилег, а уже петух завопил. И бабка колодой спала, дело невиданное. У ней сон пропал когда первый хахаль еённый, с князем Святославом греков грабить ушел.
Дедову шутку Бучила пропустил мимо ушей.
— Еще странности были в ту ночь?
— Кровь вот тута была, — Лукерья указала на пол. — Запеклась уже вся и не то чтобы много. Кошка крысу задавила видать.
— Хорошая кошка у нас, — добавила бабка. — Красивыя-я…
— Угу, точно. Кошка. Крысу, — протянул Рух, задумчиво глядя на уютно потрескивающее пламя в печи. Ребенок на руках притих и обмяк. Не бывает так, чтоб в доме всех сон одолел, да еще и кровь на полу. Бучила наклонился и сунул младенца в огонь. Ведь как бывает, дите неразумное, не ведает что такое огонь, тянется к диковинному цветку, обжигаясь до кости и мокнущих пузырей.