Однако время шло, но никаких перспектив не открывалось. Зато все отчетливей проступал план, как бы случайно изложенный Винтропом на первой встрече: Соснину надлежало вернуться в Россию, где его ждут великие дела. Эти настроения взращивали в нем люди, работавшие над его восприятием жизни, внушая, что он должен ощущать себя преобразователем отечества во имя его процветания.
Потом память уносила ко временам возвращения в Россию. О Томске речи уже не шло. Блестящий молодой человек, окончивший магистратуру по медиаменеджменту, в совершенстве владевший английским, в Москве был приглашен содиректором американского фонда поддержки независимых СМИ, а вскоре возглавил отдел в русском офисе Агентства США по международному развитию, которым руководила непосредственно Госсекретарь США Клинтон. Дмитрий вел семинары для молодых журналистов, которых рекрутировали из российской глубинки, создал школу тренинга. И у агентства нашлись средства, чтобы купить ценному сотруднику однокомнатную квартирку в спальном районе столицы.
Позднее он получил ослепительное предложение: возглавить независимую газету столичного масштаба, которую основал — формально! — норвежский издательский концерн «Шибстед». Соснин стал распорядителем серьезных ресурсов, обзавелся служебной машиной с водителем, секретаршей, незаметно для себя превратившись в «спящего» активиста протестного медиакласса России, по-простецки — неполживого журналья, которое заботливо выращивали винтропы.
Но через несколько лет его внезапно перебросили в Киев, где созревал Майдан.
Через три месяца размеренной жизни в Вильнюсе Дмитрия охватила тоска. Ничегонеделанье вступило в конфликт с темпераментом, и он озаботился, чем себя занять. Учить еще один иностранный? Скучно, да и незачем. Перебраться в интеллектуальное гетто Ужуписа с его рок-туснёй и прочими модными кренделями? Тоже не манит... Почирикать в твиттере, все-таки пофейсбучить и початиться со старыми московскими знакомыми? Но, перебрав в уме список бывших единомышленников, понял, что попытки орать в никуда или обновить знакомства будут выглядеть нелепо. Как объяснить, почему он тихо сидит в Вильнюсе?
Столичным кураторам не звонил, ими кружит лишь свой интерес. Ему аккуратно высылают денежное довольствие, и это означает, что они просят их не беспокоить, все идет по плану. Это успокаивало, заставляя свыкаться с пустым существованием.
И вдруг в один из острых приступов тоски позвонил Боб Винтроп.
Боже, как Соснин обрадовался появлению старого знакомого! Вдобавок Боб звонил с сюрпризом: по пути из Москвы в Штаты он залетит в Вильнюс.