«Вот и ладненько! – подумал Северов. – Наведение по РЛС дело очень важное, если удастся немного ускорить процесс, будет просто замечательно».
Когда Олег вернулся в полк, Кречетов дал ему новое поручение. Как кандидат в члены ВКП(б) он должен был пару раз в неделю делать политинформации для летного и технического состава. Это было нетрудно и, в общем, малообременительно, зато позволило сделать вывод о некоторых изменениях в сравнении с прошлой историей. Обычно Олег слушал политинформации вполуха, особенно не задумываясь о совпадении или несовпадении дат и событий. Его больше занимали чисто военные и технические вопросы, а тут пришлось немного разобраться.
То, что полноценной блокады Ленинграда нет, и вряд ли будет, Северов уже понял. Под Москвой немцы находились западнее и, похоже, сценарий похож с той разницей, что ближе сотни километров они к столице не подойдут. Да и Тулу оборонять не надо, тыл, и довольно глубокий. Киев оставлен буквально на днях, именно оставлен, значительную часть войск удалось из котла вывести. В прошлой истории Харьков был взят немцами в середине ноября, точнее Олег не помнил, а здесь, похоже, они его вообще не возьмут, по крайней мере в 1941 году, да и Мариуполь тоже. Как понял Северов, спокойно разбираясь с ходом боевых действий, изменения накапливались постепенно и к середине ноября были уже весьма заметными. Это не могло не радовать, но напряженности обстановки под Ленинградом нисколько не уменьшало.
Холодало, иногда шел снег, летали не каждый день, зато почти все вылеты приводили к столкновениям с противником. 18 ноября над Ладогой сбили Доржиева, но Кречетов на своей «Шаврушке» был рядом и выудил бурята из воды буквально через несколько минут. Бадма попал, конечно, в госпиталь, но доктора уверенно обещали, что он поправится, хотя еще немного, и замерз бы. Третья эскадрилья вновь состояла из шести «бессмертных», с подачи Олега их так за глаза и называли. Что интересно, опять три пары – Северова, Ковина и Горобченко. А все четверо сбитых остались живы, хотя и попали в госпитали с очень серьезными ранениями.
20 ноября вечером летный состав собрался в столовой, пили чай, поздравляли Петра Бринько с двадцать пятым сбитым. Капитан вылетел парой в район переправы, потом получил по радио приказ переместиться южнее. Пара немецких охотников пыталась воспользоваться излюбленной тактикой ударил-убежал, но, видя перед собой всего лишь двух противников, рискнула потягаться. Ведомый был неопытный и вскоре был подбит, потянул на свой аэродром, а разозленный советский ас решил поквитаться. «Зеленые задницы» были впечатлены уровнем его пилотажа и стрельбы, но было поздно, один из охотников горящим клубком падал на землю, а другой попытался оторваться, выведя Бринько под удар второй пары, подошедшей на помощь. Не тут-то было, Петр Антонович сбил еще одного, второго повредил.