— Можете идти.
Она просто пришлепнула свои бумажки чем-то тяжелым, встала и вышла. Никаких церемоний.
Когда дверь за ней закрылась, я ответил:
— Я еще ничего не нашел. Только ищу. Мистер Вулф послал меня расспросить доктора Буля о морфии, а вас — о мороженом. Нам известно только то, что оно находилось в холодильнике в номере у вашего брата. А потом? Что с ним случилось?
— Да бог с вами. — Он уставился на меня, во всяком случае — здоровым глазом. Что делал в это время другой, с фингалом, трудно сказать. — На кой оно вам черт сдалось?
— Не знаю. Я вообще часто не знаю, чего хочет мистер Вулф, но эта машина принадлежит ему, резина и бензин — тоже, так почему бы его и не уважить? Мой вам совет: делайте то же самое — так будет и проще, и быстрее, если, конечно, нет в этой истории с мороженым чего-то такого, что вам не хотелось бы разглашать.
— Да кой там черт разглашать-то?
— Ну, тогда я и садиться не стану. Вы забрали его с собой в Маунт Киско, на ту воскресную вечеринку, о которой нам говорили?
— Нет. В воскресенье я вернулся сюда уже поздно вечером.
— Но вы снова ездили в Нью-Йорк, на следующий день, в понедельник — и на похороны, и чтобы еще раз навестить мисс Горен, — может, вы тогда и забрали мороженое.
— Послушайте, — сказал он, — мисс Горен давайте трогать не будем.
— Вот это мне нравится, — сказал я с теплотой в голосе. — Люблю благородство. А что же случилось с мороженым?
— Не знаю, и знать не хочу.
— После того, как в субботу вечером вы положили его в холодильник, вы его хоть раз видели или трогали?
— Нет, не трогал. И знаете, что я вам скажу? Кончайте хреновиной заниматься. Не знаю, откуда у этого толстого тюфяка Вулфа такая репутация, но если он все дела ведет та… Куда такая спешка?
Я был уже у двери. Открыл ее, повернулся, вежливо сказал:
— Мое почтение, — и вышел.
Я вернулся по собственным делам в аптеку Таттла. Прежних клиентов сменили новые, но торговля шла вовсю. Сверкающий купол Таттловской лысины маячил за прилавком с косметикой. Встретившись с ним глазами, я подошел и спросил, не уделит ли он мне пару минут, когда освободится, а сам перешел к бару и заказал стакан молока. Молока уже едва оставалось на донышке, когда он окликнул меня и поманил к себе. Я допил свой стакан и отправился за ним, за перегородку. Он прислонился к прилавку и сказал, какой сюрприз, что я тут делаю.
— Есть парочка мелких поручений, — сказал я ему. — Я приехал, чтобы доктора Буля расспросить о морфии, а вас — о мороженом, С Полом Файфом я уже говорил. Помните, в субботу вечером он купил мороженого у «Шрамма», принес его к Берту в номер и положил в холодильник, чтобы потом забрать домой?