В Болонье местные живописцы завидовали «маленькому человеку из Ареццо» (как его часто называли) и заставляли его чувствовать себя некомфортно. Похоже, он принимал это как должное, считая, что пренебрежение — признак зависти и локального патриотизма, а не чего-либо более значимого. Но когда он полностью изучил местный стиль, он уехал в Тоскану. «…Я тотчас же вернулся во Флоренцию, так как… болонские живописцы, думая, что я собираюсь обосноваться в Болонье и отбивать у них заказы и работы, не переставали мне досаждать; однако они этим доставляли больше неприятностей самим себе, чем мне, потешавшемуся над их, с позволения сказать, страданиями и всякими выходками»[196].
Была осень 1540 года, и Джорджо уже четыре года путешествовал по собственному желанию. В Камальдоли он встретил потенциального нового покровителя — пятидесятидевятилетнего Биндо Альтовити. Он родился и жил в Риме, но происходил из семьи флорентийских банкиров, решительно противостоящих Медичи. Альтовити приехал в Камальдоли по делам. У его банка был контракт по поставке леса для сооружения собора Святого Петра, а корабельные сосны на горе монастырской обители идеально для этого подходили. Их рубили, пилили, затем на ослах и быках спускали к Тибру, а там грузили на баржи, которые везли их прямо в Рим. Вазари, конечно же, знал, кто такой Биндо Альтовити, задолго до того, как встретил его лично. В конце 1520-х этот умелый, образованный и невероятно красивый человек стал самым известным римским банкиром. Рафаэль написал его еще двадцатилетним юношей. На портрете он изображен в синем одеянии, которое подчеркивает цвет его глаз, с волной золотистых волос и в стильной шапочке, скрывающей первые признаки лысины.
К тому времени, как Вазари встретил его в Камальдоли, Биндо Альтовити уже отрастил роскошную бороду, а его светлые волосы стали белыми. Он путешествовал между Флоренцией и Римом и агитировал за республиканцев во Флоренции. С Козимо Медичи он сохранял видимость дружеских отношений, но на самом деле оба строили друг против друга козни. Альтовити прикрывал его старый приятель папа Павел III, который и предложил ему среди прочего контракт на лесозаготовки.
В глазах Вазари Биндо был еще и основательным знатоком искусства. Эта его репутация подтвердилась, когда он предложил проект, который ставил перед честолюбивым художником непростую задачу, — алтарную картину, изображающую непорочное зачатие. Идея того, что Дева Мария родила без греха, горячо обсуждалась в XVI веке (до 1854 года Католическая церковь не объявляла это догмой). Францисканцы и члены нового ордена иезуитов в непорочное зачатие верили. Им решительно противостояли доминиканцы. Визит Альтовити в обитель Камальдоли, должно быть, повлиял на его веру не меньше, чем на его дела: